Сибирская эпопея

Регулярное движение открылось для публики в феврале 1903 года. Строительство маньчжурского участка, осуществлявшееся в чрезвычайно сложных условиях, обошлось в 432 млн тогдашних рублей, из которых 70 млн составили «потери, вызванные мятежом 1900 года», как говорилось в бухгалтерском отчете, 46 млн – «расходы на содержание вооруженной охраны», 19 млн – строительство города Дальнего и 11,5 млн – затраты на Тихоокеанский флот.¹⁶¹ В переводе на современные деньги это примерно 4 млрд 600 млн евро (по курсу на 2015 год). Благодаря всем этим затратам, путешественник мог теперь сесть на экспресс, отправлявшийся вечером в 23 часа из Москвы, и через 13 дней прибыть в конечный пункт на маньчжурской территории – город Дальний. Билет первого класса стоил 260 рублей (2 800 евро на современные деньги), а билет второго – 166 рублей. Никто из западных пассажиров не упоминает о стоимости проезда третьим классом.

Новый город Дальний, выраставший перед пассажирами на самом конце железнодорожной линии, служил олицетворением русских амбиций. «Его улицы напоминают респектабельный пригород Лондона или Глаз-го»,¹⁶² – отметил Джордж Линч в 1902 году. Его соотечественник Шумейкер констатировал тогда же, что «жителей еще нет, но уже имеются широкие проспекты и множество просторных площадей. Оставлено место для парков, школ, церквей. Освещение и электрические трамваи уже работают».¹⁶³ Но, разумеется, европейских путешественников, добиравшихся до этих мест, более всего манил и интриговал Порт-Артур. Как заметил Джордж Линч, очевидно, впечатленный всем увиденным, Порт-Артур, «который природа одарила одной из самых мощных гаваней в мире, представляет собой уникальный шанс для русских, которые воспользовались им с такой же выгодой, как и мы в Гибралтаре».¹⁶⁵ Действительно, Большой рейд Порт-Артура был уникальным: 12 км в длину и 2 км в ширину; с океаном его соединял узкий проход шириной 200–250 м. Все это находилось под защитой мощных фортов, которые были возведены на сопках, господствующих над бухтой. Шумейкер замечает: «На вершине каждого холма располагается форт, а вся местность представляет собой цепь холмов».¹⁶⁶ Линч, явно обладавший зорким глазом, насчитал 142 артиллерийских орудия разного калибра и заметил также «мощные прожекторы у входа в порт и на господствующих над ним высотах».¹⁶⁷ Население самого города составляло 20 тысяч жителей, причем «все, кто не является китайцем, похоже, носят военную форму». В городе имелся «элегантный ресторан, заполненный русскими офицерами и прекраснейшими девушками, пьющими шампанское», а в это самое время военный оркестр играл «в павильоне посреди парка для публики, состоящей из нескольких слуг и детей». В этом порту на краю света царило странное возбуждение, которое посетители, побывавшие там в первые годы ХХ века, воспринимали как некую прелюдию. История, казалось, замерла в ожидании. «Жизнь Порт-Артура сильно напоминает мне Сингапур или Порт-Саид. В воздухе разлито пьянящее упоение – то же самое, что ощущается в новых точках мира, связанных с великими перемещениями народов, где все расы встречаются в надежде выиграть»,¹⁶⁸ – отметил Майкл Шумейкер в своем рассказе. Преподобный Френсис Кларк также ощутил дыхание истории, написав в 1901 году: «Это побережье, вне всякого сомнения, станет декорацией морской битвы в будущем, когда титаны будут готовы померяться силами в споре за Корею или Китай».¹⁶⁹ Несмотря на двадцатипятилетний срок аренды, русские, казалось, пришли в Маньчжурию, чтобы остаться там навсегда. Журналист Шумейкер пишет: «Мало кому верится, что они отдадут свое последнее приобретение. Ни одна нация, действительно, не в состоянии их принудить к этому. Да никто, кстати говоря, и не желает этого ради блага человечества и цивилизации».¹⁷⁰

Так ли уж никто? Быть может, хроникер хотел сказать: «никто из европейцев». Ибо 8 февраля 1904 года, незадолго до полуночи, мир перевернулся, и произошло это в Порт-Артуре. Накануне туда приехал цирк, и многие защитники крепости взяли увольнительную, чтобы посмотреть представление. Город был ярко освещен, как на праздник, огни порта и прилегающих высот виднелись издали. В Морском клубе контр-адмирал Оскар Старк, командующий эскадрой Тихого океана, устроил прием по случаю дня рождения своей супруги Марии Ивановны. Адмирал Алексеев, шесть месяцев назад назначенный наместником и главнокомандующим русскими войсками на Дальнем Востоке, почтил вечер своим присутствием: он был одним из наиболее видных представителей партии войны[120]. Офицеры в белых парадных мундирах толпились в залах клуба, распахнувшего свои двери в 21 час. Они надеялись услышать из уст своего начальника комментарии к высадке японцев в Корее, о чем стало известно за несколько часов перед тем. В тот вечер стоял колючий холод, в некоторых местах порта даже образовался лед, поэтому самые крупные суда русского флота остались стоять на внешнем рейде, недалеко от узкого прохода в океан.