Сибирская эпопея

Приговоренные к смерти: Пестель, Рылеев, Муравьёв-Апостол, Бестужев-Рюмин и Каховский – были казнены во дворе крепости, в самом сердце Санкт-Петербурга. Белая ночь позволяла увидеть, как их подвели к виселице, построили спиной к спине, так что они смогли в последний раз пожать друг другу руки, а потом выстроили в ряд на эшафоте с петлей на шее. Когда палач привел в действие механизм, три веревки из пяти оборвались, но троих полузадушенных осужденных, упавших к подножию виселицы, было решено повесить заново. Никакой пощады: их повесили вторично, и все же один успел что-то крикнуть своим палачам. Остальных осужденных собрали на гласисе крепости напротив виселиц, чтобы ознакомить с вынесенными приговорами и приговорами, смягченными государем. Смертная казнь для князя Трубецкого была заменена на пожизненные каторжные работы, Анненков и Волконский получили по 20 лет каторги с пожизненным поселением в Сибири. Эта сцена описана в воспоминаниях Марии Волконской: «Сергей, как только пришел, снял с себя военный сюртук и бросил его в костер: он не хотел, чтобы его сорвали с него. Было разложено и зажжено несколько костров для уничтожения мундиров и орденов приговоренных; затем им всем приказали стать на колени, причем жандармы подходили и переламывали саблю над головой каждого в знак разжалования; делалось это неловко: нескольким из них поранили голову. По возвращении в тюрьму они стали получать не обыденную пищу свою, а положение каторжников; также получили и их одежду – куртку и штаны грубого серого сукна».⁸

В конце июля всех осужденных вывезли из крепости в легких повозках небольшими группами. Из соображений безопасности их везли не по обычным дорогам, держа маршруты в тайне, но место назначения было всем известно: сибирские рудники. Как можно дальше от глаз императора. Туда, где жизнь максимально суровая и тяжелая.

* * *

Ссылка в Сибирь была не в новинку в истории российской пенитенциарной системы. Из летописей известно, что еще в 1591 году туда сослали набатный колокол, сброшенный с колокольни в маленьком городе Углич в Центральной России. Он был осужден за то, что известил жителей города об убийстве малолетнего царевича Дмитрия, законного наследника престола, неведомыми людьми (обвиняют Бориса Годунова). Колокол был приговорен к тому же наказанию, что и сторонники царевича: ему вырвали язык и отправили за Урал, в город Тобольск, который тогда только начинал строиться на вновь завоеванных землях. Колокол подлежал забвению, и впредь ему запретили звонить.

В течение долгих веков «Сибирь» как место ссылки представляла собой смутное и размытое понятие. В представлении выносящих приговоры царей Сибирь начиналась там, где заканчивалась Россия. Это был дальний край изведанных земель. В XVI веке при Борисе Годунове таким концом России был Тобольск. В XVIII веке – Берёзово, расположенное дальше на север, на одном из притоков Оби. Позже, в XIX веке, – рудники Нерчинска, Кары и Акатуя у китайской границы, а в конце XIX века – берега Тихого океана и остров Сахалин. Таким образом, «Сибирь» как синоним каторги все время смещалась на восток. В XX веке, при сталинском режиме, в ее состав вошли Крайний Север и Северо-Восток. Путь, который должны проделать заключенные, чтобы добраться до места, становился все длиннее. Проще говоря, это был самый далекий путь, который можно себе представить.