Сибирская эпопея

В то время, как охота на ведьм набирала обороты, в Арктике экипажи грузовых судов и ледоколов, надолго плененных льдами, пытались как-то организовать выживание. В тех условиях было неясно, что лучше: застрять на много месяцев во льдах или каждую минуту бояться, что в дверь позвонят. На «Товарище Сталине» заделывали течь в борту. «Рабочий» пошел ко дну, раздавленный, словно орех, глыбами окружившего его льда. Его экипаж пытался на себе и на единственных санях перетащить 200 тонн груза с тонувшего судна на «Ленин», застрявший в 25 км от «Рабочего». Но самая сложная ситуация сложилась в так называемом «лагере трех кораблей», треугольнике, образованном «Малыгиным», «Седовым» и «Садко», вмерзших в лед в нескольких сотнях метров друг от друга. Пароходы были абсолютно не готовы к нежданной зимовке. Не хватало ни провизии, ни инвентаря. Температура в отапливавшихся каютах колебалась между –3 °C и +7 °C. Дрейф уносил суда все дальше на север. Капитаны попросили Рудольфа Самойловича, директора Арктического института, ветерана полярных исследований и заместителя Шмидта, находившегося на борту «Садко», принять на себя руководство зимовкой. Самойлович неохотно согласился. Он слишком хорошо знал все риски подобной деятельности. Пассажиров перераспределили по пароходам и соединили все три судна тропами, огражденными леерами. Организовали досуг, как это делалось на «Челюскине». Самойлович все-таки был ученым, поэтому он проводил исследования, чтобы эта невольная экскурсия в неведомых водах не проходила напрасно. Его коллега по той зимовке Михаил Ермолаев вспоминал, что в тех тяжелых условиях Рудольф Лазаревич Самойлович показал себя выдающимся руководителем. Он обустроил повседневную жизнь: жилье, отопление, питание, научные исследования; он создал «дрейфующий ВУЗ» – 25 студентов гидрографического института на «Малыгине» и «Седове» продолжали курс обучения.¹⁴⁰

В апреле под руководством того же Самойловича прошла эвакуация самолетами 183 из 217 пассажиров и членов экипажей пароходов. На борту остались лишь команды, которые должны были привести ледокольные пароходы в порт после освобождения из льдов[168]. Когда летчики вышли из своих машин, чтобы пожать руки зимовщикам, контраст был поразительным. Один из вывезенных вспоминал, что пилотов охватил ужас, когда они увидели толпу оборванцев в драных войлочных куртках, опоясанных веревками, на одной руке – перчатка, на другой – варежка. Так выглядели зеки на одном из рисунков. Летчики же казались марсианами: сверкающие, в кожаных куртках, желтых брюках, сапогах из оленьей кожи на беличьем меху! Зимовщики и летчики молча созерцали друг друга.¹⁴¹ Спасены. Так ли? Спасители поспешили открыть глаза спасенным: «На Большой Земле дела плохи, – рассказали они, – все директора, все, кто занимает хоть какой-нибудь пост, оказались вредителями, они арестованы». Атмосфера далека от праздничной. Когда они прибыли в поселок Тикси, не было ни цветов, ни речей. В столовой, где для них накрыли стол, ни одного гостя. Люди в форме или в кожаных куртках суетились у ангаров. Они окликали то одного, то другого из прибывших. На многих из них выписаны ордеры на арест еще в то время, когда они мыкались посреди льдов, борясь за выживание. Они об этом ничего не знали. Представители НКВД ждали некоторых прямо на вокзале, некоторых – у подъездов. 5 мая 1938 года «Правда» и «Известия» опубликовали адресованное Сталину благодарственное письмо семей спасенных. Они благодарили «любимого Иосифа Виссарионовича» за заботу об отцах и сыновьях, а также о себе – женах и детях и заверяли, что будут хранить это чувство всю оставшуюся жизнь.¹⁴² Письмо подписали жены Самойловича, Ермолаева, Евгенова, Орловского и некоторых других зимовщиков. Эти имена всплыли в последний раз – вскоре они надолго исчезнут из советской истории и науки.

Через несколько дней появилось официальное коммюнике, объявлявшее о больших изменениях в Главсевморпути. Отто Шмидт формально оставался во главе организации, но руководство переходило в руки зимовщиков СП-1 – папанинской четверки. Иван Папанин назначен заместителем Шмидта, Эрнст Кренкель, радист, – начальником управления полярных станций, а Петр Ширшов сменил Рудольфа Самойловича на посту руководителя Арктического института. Многие администраторы исчезли, за исключением Шмидта, фигуры, как все понимали, уже ничего не решавшей. Самойлович, правая рука Шмидта, директор института, старый большевик, столько сделавший для науки и для страны, даже не упоминался.