Сибирская эпопея

Можно ли было считать эти города городами? Поселения Севера не заслуживали этого названия. Там не было водопровода, системы сброса и очистки сточных вод, парков, кинотеатров и зон отдыха, не было проспектов и даже градостроительных планов: города новой Сибири стихийно росли по мере прибытия новой рабочей силы, как столетием ранее – города-призраки Калифорнии и Юкона времен «золотой лихорадки». Госпредприятия, занимавшиеся добычей нефти, не смогли справиться с хаосом. Например, в Сургуте, первом нефтедобывающем центре, в марте 1964 года не хватало жилья для 500–600 семей, и еще 300 вновь прибывших остались попросту без крова.⁸⁹ Всего 10 % новых жителей могли получить квартиру. Остальным предлагалось типовое жилье – балок, вагончик из листового железа, разделенный на отсеки по 2–6 кв. м с общим коридором. В каждом отсеке размещались четверо рабочих или одна семья. Эти балки, тоже ставшие символом сибирской нефти, доставлялись баржами по рекам или тракторами по зимникам. После расчистки участка балки на глазок выстраивали рядами, получившейся улице давали имя первого жителя или какого-нибудь выдающегося человека. Потом на фасадах балков белой краской писали номера. В зависимости от профессиональной специализации жильцов, они могли укрепить балок дополнительным слоем металла, покрыть его досками или теплоизолирующим слоем из материалов, предназначенных для трубопроводов, позаимствовав их на складе. Летом там было жарко, зимой холодно. В полярную ночь вода, капавшая из умывальников, замерзала, даже несмотря на раскаленную докрасна чугунную печку. Жителям балков не раз случалось, проснувшись, обнаружить, что их волосы примерзли к металлической стенке.⁹⁰ После сильных ночных снегопадов с утра приходилось прорывать в снегу тоннель от входной двери до поверхности; поэтому двери балков всегда открывались вовнутрь. Воду брали из бочки, которую наполняли на реке. И в реку же сливали сточные воды и сбрасывали мусор. Социальная жизнь была минимальной. На первых порах предприятия так торопились набрать новую рабочую силу, что забывали организовать вагон-столовую или хлебную лавку.

На архивных фотографиях мы видим сотни таких вагончиков, с которыми соседствуют утопающие в грязи деревянные сараи. Вместо асфальтированных улиц по мерзлому грунту проложены песчаные или бревенчатые дороги, чтобы можно было хоть как-то перебраться через грязь. Картина сильно напоминает Баку времен дикого капитализма. Сургут, Нефтеюганск, Нижневартовск, Урай – в скором времени нефтяные городки, о которых мечтал Салманов, насчитывали уже десятки тысяч жителей, а самые большие – 250–300 тысяч, но по качеству жизни они совершенно не соответствовали сказочным обещаниям первопроходцев.