Сироты вечности

– Занятия окончены, – устало сказала мисс Гейсс. Встающее солнце отбрасывало длинные тени и резало глаза. – Уходите, – прошептала она. – Идите домой.

По пути к школе она ни разу не обернулась.

Очень долго учительница сидела за столом, от усталости не в силах двинуться, не в силах подняться к себе и лечь спать. Ее окружала та особенная пустота, какая бывает только в опустевшем школьном классе.

Через некоторое время, когда солнечный свет дополз по паркету почти до ее стола, мисс Гейсс начала вставать, но помешали оттопыренные карманы фартука. Она сняла фартук и выложила из карманов на стол: пассатижи, желтую коробку с остатками патронов, поднятый с асфальта браунинг, наручники, которые вчера надевала на Майкла, еще патроны россыпью, три «поляроидных» снимка. Мисс Гейсс взглянула на первый и резко опустилась на стул.

Она повернула фотографию к свету, изучила внимательно, потом так же внимательно изучила две другие.

Тодд улыбался в объектив. Без всяких сомнений. Это была не гримаса, не судорога, не случайное подергивание мертвых губ. Тодд смотрел прямо в объектив и улыбался – да, беззубыми деснами, но все-таки улыбался.

Мисс Гейсс еще раз пригляделась к фотографиям и поняла, что Сара тоже смотрит в объектив. На первом снимке она смотрела на пищевые наггетсы, но на втором…

В коридоре послышалось царапанье, шорох…

«Господи, я забыла запереть западную дверь». Мисс Гейсс аккуратно положила фотографию и подняла браунинг. Магазин был заряжен, патрон в патроннике.

Царапанье и шорох продолжались. Мисс Гейсс положила пистолет на колени и стала ждать.

Первым вошел Тодд. Лицо такое же обвислое, как всегда, но в глазах… что-то. За ним появилась Сара. Через секунду – Кирстен и Дэвид. Один за другим они, шаркая, входили в класс.

У мисс Гейсс не было сил шевельнуться. Она знала, что, несмотря на все ее рассуждения о неэффективности детских рук против взрослого, двадцать три ученика просто накроют ее, как волна. И у нее не было двадцати трех патронов.

Это не имело значения. Мисс Гейсс не стала бы стрелять в этих детей. Она положила пистолет на стол.

Дети продолжали входить. Джастин, Сарра Дж., последний, двадцать третий, Майкл. Они дергались, сталкивались, спотыкались. Цепей не было.

Мисс Гейсс ждала.

Тодд первым отыскал свой стул, плюхнулся на него, потом выпрямился. Другие дети падали, налетали друг на друга, но расселись и они. Глаза у них закатывались, взгляд блуждал, но все смотрели приблизительно вперед, более или менее на мисс Гейсс.

Их учительница сидела за столом еще одну долгую минуту, не думая ни о чем, едва смея дышать из страха, что мгновение рассыплется и все окажется иллюзией.

Мгновение не рассыпалось, но зазвенел звонок, эхом прокатившийся по школьным коридорам. Последняя учительница еще минуту сидела, собираясь с духом и перебарывая желание разрыдаться.

Потом мисс Гейсс встала, подошла к доске и своим образцовым круглым почерком начала писать расписание, чтобы показать детям, что́ они будут сегодня делать и чему научатся.

Один маленький шаг для Макса

В тот день, когда Макс Кайн впервые ступил на поверхность Луны, на хвосте у него болтался Интерпол, на уме – злодейство, а в кишечнике – шесть гелевых капсул с алмазами.

Он прилунился в Мацусита-Сити, в кратере Мольтке. Посадка прошла безо всяких приключений, и на таможне его почти не досматривали. Лунатик за стойкой поинтересовался, есть ли у Макса декларируемые товары, пометил мелом его чемодан и махнул рукой: мол, проходите.

– Merde[21], – пробормотал себе под нос Макс, стоя в очереди в ожидании маглева до города. – И на кой я глотал эти чертовы камни?

– Что-что? – изумленно переспросила стоявшая позади евродама.

На ней был дизайнерский вирткостюм, но зеленый огонек на имплантах-визорах мигал, значит сейчас она существовала в режиме реального времени. Евродама говорила с берлинским акцентом, а ее парафиново-бледная кожа, казалось, вот-вот порвется от натяжения – так бывает, если слишком увлечься косметической модификацией костей.

Макс повернулся и одарил евродаму самой лучезарной, самой искренней своей улыбкой:

– Я сказал, мадам, что, по слухам, в том магазине можно почти за бесценок приобрести чудесные камни – сувениры с Луны.

Евродама хмуро на него посмотрела, но тут перед ней ирисовой диафрагмой разошлись двери лимузина. Через мгновение подоспел и маглев. Макс положил чемодан под сиденье и уставился в окно. Маглев летел к Мацусита-Сити над каменистым Морем Спокойствия, и по пути то и дело попадались рекламные щиты, извещавшие, что до празднества по случаю семидесятипятилетней годовщины первой высадки на Луне осталось всего сто дней.