Система и структура языка в свете марксистско-ленинской методологии

В результате эксперимента получен, например, на четвертом уровне синтеза текст типа: «Плоский шурхiт зменщувався напiвжартома. Волейбол пропив естетку» и т.д. Этот текст реализует лишь некоторые из возможностей языка, проявляет его единицы только в некотором плане (грамматическом, лексическом). Анализ его вынуждает лингвиста сделать вывод о необходимости различать класс реальных объектов, класс наблюдаемых множеств, то есть доступных наблюдению, и теорию.

Представление реального объекта в виде объекта наблюдения предусматривает изучение последнего как множества элементов с фиксированными отношениями в нем. В языкознании изучаются не столько сами отношения в наблюдаемых множествах, сколько свойства одноименных отношений, общие для всех одноименных отношений объекта наблюдения. Объяснение релевантных свойств языка, приписывание одинаковых имен однотипным отношениям в разных объектах наблюдения – задание лингвистической теории [24, 46]. Лингвист членит языковую реальность на язык – речь для более адекватного отражения ее в теории. Используя разные подходы к изучению единого объекта, пытаясь найти в нем абстрактное и конкретное, языковед тем самым определяет реальное и возможное в языке.

В философской литературе отмечается, что обязательными компонентами изучения реального и возможного являются абстрактное и конкретное, обмен и взаимный переход от конкретного к абстрактному, от реального к возможному. Такое исследование приводит к тому, что

«мир, доступный познанию, раскрывается до размеров мира реального, область осуществимого обогащается определениями возможного» [15, 228].

Приведенные примеры поиска абстрактного и конкретного в языке подводят к необходимости осветить еще один вопрос, являющийся актуальным для языкознания. Мы употребляли, например, выражение «одна из возможных реализаций языковой схемы», допуская тем самым, что эти реализации варьируются, проявляются по-разному. Следовательно, вполне правомерно освещение взаимоперехода реального и возможного в языке в аспекте сущности и явления, четко обнаруживающегося при рассмотрении инвариантов и вариантов в языке [21, 89]. В современной лингвистике распространено дихотомическое противопоставление инвариантов – вариантов языковых элементов, которое предусматривает наличие инвариантов – конструктов в языке и их вариантов, реализаций в тексте. Иногда предлагается трихотомическое противопоставление:

«1) текстуальное множество (неограниченная совокупность вариантов) – нулевая степень абстракции;

2) типичные („образцовые“) варианты – низшая степень абстракции;

3) инвариант, умственная, мысленная или психическая схема (модель) класса типичных вариантов – высшая степень абстракции» [6, 24].

Какое бы деление ни принималось языковедом, важным остается в данном случае основной принцип обнаружения, проявления в тексте, речи языковых сущностей. При этом для вариантов языковых единиц в лингвистике употребляется термин, начинающийся элементом алло-: аллофон, алломорф, аллолекс и т.д., сами же единицы языка, инварианты, содержат суффикс -ем: фонема, морфема, лексема, семема, синтаксема и т.д.