Скальпель и перо

На что же я надеяться могу?»

Читаю снег, в свою Надежду верю.

И вот, как рифмы кованной строки,

Я слышу, слышу – за палатной дверью

Уже стучат смешные каблучки.

И входит врач по имени Надежда

(О вот она, сама моя надежда!)

Из глаз её лучится излученье -

Души моей и тела излеченье…

С боевыми товарищами. (Л.Попов – второй справа во втором ряду).

***

Спасительный рассвет тихонько близится

И Герман здесь. Он жизнь отвоевал.

И ночь ушла девятым валом кризиса -

Как говорится, «кризис миновал».

Недуга беспощадная материя

Ушла во мглу. И тихо и сполна

Пульсирует височная артерия,

Дыхание – как нежная волна.

А ночь врача как подвигом отмечена.

Хвала ему нисколько не нужна -

Лежит спокойно молодая женщина

Уже в глубокий сон погружена.

А были ночи тяжкими, бессонными.

И мирозданье было как в аду.

И вот рассвет с больничными газонами.

Берёзы просыпаются в саду.

***

Гляжу на то я тяжким глазом,

Как на привале у реки

Несли чудовищную заумь

Неграмотные политруки.

Политруки – мозги коровьи -

Что мы сознательны, мы бдим,

Что мы-то, мы-то малой кровью

Солдат фашистских победим.

И в прошлой круговерти адской,

Теперь не скальпель под рукой,

А в памяти моей солдатской

Та кровь солдатская – рекой.

А он крестьянский, он такой,

Лишь стоит в прошлое взглянуть,

Предвидел он – поэт Твардовский

Всю эту жуть, всю эту муть.

И знал он: время отзовётся,

Тяжёлой болью, без оков,

…Перестреляли полководцев,

Поразгромили «кулаков».

Казалось бы, пора открыться.

Не позабыть, не замолчать.

В архивах, в памяти не рыться.

Но всё безмолствует печать.

И он писал…Своей судьбою

Безмолвно выстрадав судьбу,

Страдал невыносимой болью

За всенародную борьбу.

Высокой памятью отцовской

И всем застоям вопреки

Хоть под цензурой был Твардовский,

Вошёл посмертно в дневники.

Вот Солженицын в «Новом мире» -

Нахально время обогнав,

Конечно, с этим не жениться нам.

Но в чём-то Солженицын прав?

Не в силу зла, а в силу света

Накоротке я в суть проник -

Вношу великого поэта

В свой затянувшийся дневник.

***

Как будто ни тревог, ни унижений,

Но я с трудом за край земли держусь,

Устав от бесконечных предложений,

Покинув строй, в котором нахожусь.

А для чего? И где под небом синим

Людская чуткость и людской покой?

Весь этот мир – мы все его покинем

Так: не успев друзьям махнуть рукой.

Одни лишь сны об огненном походе

Кровавой строчкой моего пера.

Порой глядишь и года не проходит,

Чтоб не напомнить, что пора, пора.

И вот живу, как белая ворона

Подряд десяток лет под старика,

Как будто в том ни горя, ни урона,

Лишь выручает горькая строка.

Я тщусь: в себя не потерять бы веры.

Неужто впрямь отрезаны пути?

Но как уйти от этакой химеры?

От самого себя ведь не уйти!

***

…И если впрямь поверить в красоту,

Поправ в себе, что в нас рождает пошлость,

Твой разум обретает высоту

Иллюзии, что нас питали в прошлом.

Мы верили лишь культу наготы,

Ещё от тех времён, от пролеткульта,

Не понимая сущность красоты

До самого последнего инсульта.

Листая строгой классики листки,

Красы её, не находя трактовки,

В загадочности тёрли мы виски,

Бродя по тихим залам Третьяковки.

Но вот прозренье, как цветы весны,

Провидческое возникает слово -

Как звёзды мировой величины -

Как Дина Дурбин и Любовь Орлова.

Воображенья нервная игра?

Какое же пленительное дело!

А в сущности давно бы знать пора

Всё совершенство разума и тела.

***

Уже декабрь вступил в свои права,

Во глубине пространства отражаясь.

Луна над лесом медленно снижаясь,

Плывёт, как золотая голова.

Громадой фантастического торса,

Тот, что в соседнюю галактику упёрся,

Застыл в сусальном нимбе над рекой,

Хоть тронь его холодною рукой,

Замри! Застынь!

И обрети покой…

***

Задумчивые звуки фортепьяно

Откуда-то задумчиво плывут.

Они чуть-чуть задумчиво и пьяно

В душе моей встревожено живут.

А надо мной пронзительная просинь,

Как будто безвременья устав,

С грустинкою задумчивая осень,

Плывёт, седые крылья распластав.

***

Как безудержно мчатся дни и ночи!

И путь к бессмертию, что ни ночь, – короче.

Не соразмерен времени итог…

Летят снежинки у окна палаты,

Сестричек белоснежные халаты

Плывут, плывут -

Очередной виток

Безвременья и глубины пространства

И вера в жизнь, как света постоянства.

Да! Вера в жизнь! Светлы её уроки

В наш век, увы, суровый и жестокий -

Противоборства трудная пора…

А муза наши души окрыляет

(Пока, конечно, пушки не стреляют),

Стихи ещё плывут из под пера.

И мир не только грезится. Он с нами,

Как наша суть, и как святое знамя.

***

Венок сонетов? Почему?

Плетётся он в ночи, к рассвету?

И нет дыхания, и нету

Покоя сердцу моему.

Ещё надеюсь на рассвет.

Но вот уж трепет миокарда,

Он будто – полевая карта

В бою, где управленья нет.

Всё спутано… Не избежать

В полях сгоревших окруженья.

Одно земное притяженье

И нечем, стало быть, дышать.

Дымятся на снегу следы…

И сон не сон – исчадье ада!

Не то спасенье от беды,

Не то в самой беде – бравада?

***

Дм. Ковалёву

Почитай, мне Дима, помечтай

Про речужку Сож твою любимую,

Про любовь твою неистребимую

Ради бога, Дима, почитай.

От стихов твоих я просто пьян:

Ходят-бродят сны мои далёкие,

Горы-долы, реки синеокие…

От стихов твоих я просто пьян.

Слушаю и не скрываю слёз.

Будто бы иду в исповедальнюю,

Вспоминаю молодость не дальнюю

Пред «наготой нестыдною берёз».