Сказ Про Иванушку-Дурачка. Закомуришка тридцатая (СИ)

– Мерси, мерси, Пегасенька! Потрясающая пасторель! – мягко изрек я. – И ведь какой грандиозный, здоровый реализьмина! О-го-го! Какие чудесные, неожиданные обороты речи! Ах, это как раз про наше поле и про меня! Кто настрочил? Лермонтов, ёшкина кошка?

Пегаша надулась и больше не заикнулась, зато мой Унутренний Шептун – а он, понимаешь, оплошек на дух не переносит – презрительно, с гадким шипением прошептал:

– Ш-ш-шиш-ш-ш! Умный бы ты был, Ивашка, человек, – кабы не дурак! Паче в поэзиях следует смыслить! Жуковского не признал, нахал!

Надутая Пегаша безмолствовала, зато я презрительно, с гадким шипением прошептал моему Внутримышечному Шептуну:

– Да цыц-ка ты, ня чуць ничога, ни гамани, Гош-ш-ша!

Тутки мой Внутренний Шепот – а его сам сатана пестовал – возвышает свой шепот:

– Ш-ш-шиш-ш-ш! Умный бы ты был, Ивашка, человек, – кабы не дурак! Фиг с ней, с лошадкой и ея пасторелью! Скачи, Иван, живее в погонь! И не вздумай сбалакать: «Ш-ш-шиш-ш-ш!»

– И-го-го! И-го-го!

Ну, я и скачу! Славное оружжо – у меня за спиною. Слышу, как ветер, по выражению поэта (быть может – Майкова), загудел, запел в стволы ружья, причем значительно громче, чем прежде. День скачу, ночь скачу, день скачу, ночь скачу, однозначно. Кобылку гнал, гнал – беглецов не догнал: скрылись, понимаешь, в дремучем лесу, окаянные! Едва сам не свалился в сугроб! Вот тогда бы мне точно – гроб! Аз даже обомомлел на одну наносекундочку.

– И-го-го! И-го-го!

Вот, наконец, аз достиг до дубовой рощи да заехал в самую трущобу.

– И-го-го!

Глядь – а лесную дорогу мне баррикада перегородила, пришлось остановить кобылу! У баррикады топчутся два бородача в белых овчинных тулупах, белых-пребелых каракулевых шапках – пирожках и в беленьких валеночках. Бородачи на вид – люди честные, поволжане*: один без уха, другой без носа.

– И-го-го!

Слез я с лошадки и пустил ее там же снежок сахарный полизать, дабы жажду с голодом утолила, а сам к бородачам приглядываюсь, приложив к бровям ладонь.

– И-го-го! И-го-го!

Призыриваюсь я к тем бородачам, сверлю, понимаешь, им бороды пронзительными очами, а бородачи меня в упор не замечают, так как друг на друга энергично наскакивают. Перед ними прямо на дороге лежат две гигантские пестрые кучи тряпья и посередке – еще одна, маленькая и черненькая. Эти три кучи-то и составляют баррикаду. А далеко-далеко впереди по дороге драпают двое, причем совершенно голые: один, понимаешь, совершенно розовенький, как поросеночек, другой, понимаешь, сплошь черненький, будто негр. Неужто и впрямь негр? Я так и обомомлел! Впрочем, долго гадать не пришлось: драпающие пропали за поворотом.

– И-го-го! И-го-го!

Вот один бородач другому говорит:

– Ну, давай делить последнюю добычу, братан!

– Давай, братан!

– Только по-братски!

– И-го-го! И-го-го!

– А то как же! Ну-с, я как старший братан выбираю себе всего два предмета: рясу и сертук!

– Ба! А мне тогды чьто остается, баран?

– А тебе – бруки, жилетка и галстух! И тросточка! Итого целых четыре предмета! Видишь, тебе в два раза больше, братан!

– Нет, братан, давай тогды лучше делить добычу по справедливости!

– И-го-го!

– Энто как?

– Эвто, стало быть, вот как: мне – рясу и сертук, а тебе – бруки, жилетку и галстух! И тросточку! Видишь, теперь тебе в два раза больше!

– Нет, если мне – в два раза больше, то энто не по справедливости, баран!

– И-го-го!

– А как – по справедливости, братан?

– Поровну, баран!

– И-го-го! И-го-го!

– Эвто как?

– Тебе – бруки, жилетка и галстух! Итого скильки предметов?

– Три! А тебе?

– А мне – рясу и сертук!

– И тросточку?

– И тросточку! Итого скильки предметов?

– Три!

– Ну вот, тебе три и мне три! По справедливости!

– И-го-го! И-го-го! И-го-го!

– Нет, братан, давай тогды лучше делить по-братски!

– Фиг-то там!

– Нет, эвто тебе – фиг-то там!

– И-го-го! И-го-го!

– У-у-у! Разобью тебе морду и рыло, да скажу, чьто так и было!

– Давай разверстаемся: бери мою голову, да подай свою!

– По башке не бей, загвоздишь память!

– Ничего, до свадьбы заживет!

– Бей своих – чужие будут бояться! – хором завизжали обадва.

– Эй, что за шум, а драки нет? – спрашиваю я бородачей.

– И-го-го! И-го-го! И-го-го!

Бородачи повернулись ко мне, поглядели искоса и возрадовались.

– С эвтого леща надо бы чешую поскрести! – го́лцыт* безухий.

– С энтого гуся надо бы перья ощипать! – гундя́вит* безносый.

– И-го-го! И-го-го!

– Не надо меня скрести и ощипывать!

– И-го-го!

– Надо, надо, курица-помада! – гремит мой Внутренний Голос – а он всем правдоискателям в кумиры годится.

– А может, его побить? – голцыт безухий. – Бо сказано: не сотвори себе кумира!

– И-го-го! И-го-го!

– Я вас ни трошки не боюсь, ёшкина кошка!

– И-го-го! И-го-го!

– Конечно, побить энту крошечку надо! Щоб хоть трошечки боялся, курица-помада! – гундявит безносый.

– И-го-го! И-го-го!

– Я вас всё равно ни трошечки не боюсь, ёшечкина кошечка!

– И-го-го!

– Побить, побить, ешь твою медь! – гремит мой Внутренний Голос – а он, как уже было сказано, всем правдоискателям в кумиры годится.

– Ба! Бей своих – чужие будут бояться! Бо сказано: не сотвори себе кумира! – гаманя́т* оба бородача и бросаются друг на друга с кулаками.