Сказание о граде Ново-Китеже

— В окно влетел? — заранее пугаясь, прошептал Тишата.

— У него спроси, — кивнул Юрята на Завида. — Ему лучше знать.

— Я ничего не видел, — растерянно улыбнулся Завид. — Я шибко спужался. Кукшей, чай, влетел, как положено?

— Вороной! — серьезно ответил Юрята и неожиданно захохотал. — Сам ты ворона полоротая!

Засмеялись и все остальные ребята — очень смешно было растерянное и обиженное лицо Завида.

— Постой, Юрята! — Сережа, гладивший Женьку, поднял на атамана глаза. — А что ты с окна схватил? Покажи.

Юрята разжал кулак. На его ладони лежал серебряный крест. На концах его были вычеканены буквы «Б.Р.П.». А у ног распятого Христа чернела эмалевая свастика.

Сережа вздрогнул:

— Вот это да!.. Юрята, милый, дорогой, дай мне крест. Знаешь, как он мне нужен!

Глаза Сережи в пушистых ресницах просили, умоляли. Он потянулся к кресту, но Юрята быстро отвел его руку.

— На что тебе крест? Ты в бога не веришь. Ладно, давай меняться. Чего мне дашь?

— Стекло зажигательное дам. Видел, как оно огонь делает?

Юрята поплевал на крест, потер о штаны, полюбовался его блеском и сказал деланно-равнодушно:

— Не. Ножик свой давай.

Сережа оторопел. Отдать нож? Свой чудо-нож?

— Фиг с маком! — возмущенно крикнул он. — А я без оружия останусь? Спасибо-преспасибо! А еще друг!

— Как хочешь. Стекло не нужно, на ножик поменяюсь, — прошепелявил Юрята.

И до чего же противно он шепелявил сквозь свои выбитые зубы!

— Юрятка, подлая душа! — возмутился Митьша. — Что ты Серьгу теснишь?

Юрята молчал, опустив глаза, и ковырял землю пяткой.

— Эх ты, буржуй! — обдал Сережа Юряту презрением. Вытащив из-за пазухи нож, он нажал кнопку. Выскочило узкое, длинное лезвие. Грустно посмотрел он в последний раз на свое сокровище и протянул нож Юряте. — Бери, жадина! И больше ты мне не друг.

— Эва, напужал! Али из твоей дружбы шубу сошьешь? Тьфу на твою дружбу! — с шиком плюнул Юрята.

Митьша вдруг густо покраснел, пропали даже его веснушки, размахнулся и влепил атаману крепкий подзатыльник. Юрята быстро выкинул ногу и пнул Митьшу пяткой в живот. Кудреванко согнулся, схватившись за живот. Из глаз его посыпались крупные слезы.

— Карамба! Ногами бьешь? — закричал Сережа, замахиваясь на Юряту.

Но тот ловко увернулся и огрел нового противника по шее. Сережа зашатался. И снова Митьша, еще со слезами на глазах, кинулся на выручку друга. Но на него сзади налетел Завид и сбил с Митьши ушанку. Сережа стукнул крепко Завида, Юрята стукнул Сережу, а через минуту они, все четверо, катались по земле в уличной пыли. Около них кружил рычавший и не знавший, кого цапать Женька. А мягкосердечный Тишата жалобно кричал:

— Белены объелись? Расцепитесь, говорю!

Стрелец в зеленом кафтане, перегнувшись с детинской стены, ржал во все горло, глядя на ребячью драку.

5

Запыхавшись от стремительного бега, Сережа влетел в поповскую избу. С трудом передохнул и сказал от волнения басом:

— Знаете, чего я достал? Ни за что не угадаете!

Капитан, Виктор и Птуха с удивлением смотрели на его холстинную рубаху и посконные штаны. Сережа так спешил, что не снял одежину Тишаты.

— Вот, глядите!

Он, гордо улыбаясь, положил на стол крест. Три головы склонились над столом и разом поднялись. Все трое обменялись долгими взглядами.

— Беэрпэ! — прочитал Виктор буквы на кресте. — Братчики?

— Они! — кивнул головой капитан, твердо сжав губы. — Это их партийный значок. Где взял крест, Сережа?

— Там… — боднул Сережа подбородком и сразу пал духом. «Ну, теперь будет!»

— Где там? — спросил резко Виктор.

— Мы купаться хотели… А Завид вдруг говорит…

— Короче, Сережка, ближе к делу. Где ты взял крест? — строго свел брови Виктор.

— Ну… в Детинце, где же еще, — нехотя ответил Сережа. И снова загорячился: — Нет, вы погодите! А вы знаете, кого я там видел? У посадника в доме живет человек, одет в синюю ферязь, а лица его я не видел, он в накомарнике был. Высоченный, худущий, голову все время вот так держит! — сбычился Сережа.

— Что, что? — вскочил с лавки Виктор. — Вы слышите, Степан Васильевич?

Под глазом капитана дернулся живчик.

— Хорошо, человек в накомарнике, в синей ферязи, высокий, худой, и что же в этом особенного? — спросил он Сережу.

— А то особенного, что у него в комнате радиоприемник стоит…

— Который Феклуша слышала! — взволнованно воскликнул Виктор.

— Погодите, Виктор Дмитриевич. Радиоприемник в комнате стоит. Дальше.

— А дальше — часы у него. На руке.

— Радиоприемник и часы на руке? Спокойно, Сережа, перестань вертеться. Говори по порядку. Ну, начинай!

Торопясь и волнуясь, Сережа рассказал о Пыточной башне, о всех приключениях в Детинце, о комнате с расписанным потолком, о радиоприемнике, окрашенном в защитный цвет, о попытке человека в синей ферязи связаться с кем-то по радио.

— Смотрите, какая штука получается! — перебил его капитан. — Ты видел, Сережа, японскую военно-полевую радиостанцию. Передатчик и приемник. Двухсторонняя связь! А пытался он связаться со своей бандой.

Виктор сидел на лавке, уперев локти в колени и покусывая сведенные вместе кулаки. Не отрывая губ от сжатых кулаков, сказал: