Сказание о пальме

Григорий Петров был даже моложе, чем представлял себе Шаумян, — лет двадцати шести. Высокий и плечистый, с такими же синими глазами, как у Шаумяна, с тонкими русыми усами над четким ртом и коротко остриженной бородкой от уха до уха... Видно, он был очень храбрым человеком и чем-то отличился. Этим можно было объяснить высокий для его возраста чин полковника царской армии. И, вероятно, по молодости и избалованности успехами был честолюбив и заносчив: это чувствовалось и по его позе, и по манерам. И тем не менее Степан Георгиевич, разглядывая его ладную фигуру, обтянутую черкесской с газырями, не испытывал к нему никакой неприязни. Было в этом человеке что-то от детской наивности и чистоты, невольно вызывавшее симпатию.

Петров сел к столу молча, не проронив ни слова.

Шаумян устроился напротив него и спросил:

— Скажите, это правда, что с вами было шесть полков и что Сталин задержал их в Царицыне?

В глазах Петрова вспыхнули злые огоньки, и он мрачно кивнул.

— И это диктовалось серьезной военной необходимостью?

— Мало ли что?! — наконец выпалил Петров. — У меня был приказ главковерха. И если каждый будет самовольничать! Где же революционная дисциплина? А еще обвиняют нас, левых эсеров... Но я такого отношения к себе больше не потерплю!

Уже из этих не очень связных выкриков Шаумян понял, что произошло там, в Царицыне. Он представил себе столкновение горячего северянина с холодным южанином. И подумал: вот, наверное, было треску и шуму! Как от соприкосновения куска раскаленного металла с ледяной горой! Но, конечно, не этому парню было тягаться со Сталиным, который, преспокойно отобрав у него войска, выпроводил его сюда, на мою голову! А Петров, одумавшись по дороге, конечно, решил, что здесь-то он не даст себя в обиду!

— Насколько понимаю, речь идет о ваших полномочиях, полученных от Троцкого? — спросил Шаумян.

— Да. От верховного главнокомандующего вооруженными силами республики! — Петров поспешно вытащил из кармана документ и положил перед Степаном Георгиевичем. — Вот, прочтите!

Шаумян отстранил рукой бумагу и сказал спокойно:

— Не нужно, товарищ Петров. Хотя я и не ношу в кармане мандата, выданного мне товарищем Лениным, но, поверьте, он у меня есть... Следовательно, дело здесь не в бумажках, которые мы можем предъявить друг другу.

— А в чем же? — почти враждебно спросил Петров.

— Допустим, что Троцкий, прежде чем выдать вам этот мандат, получил согласие товарища Ленина. Допустим также, что Ленин дал это согласие, исходя из следующих соображений: советские войска, направляемые под командованием полковника Петрова в Баку, становятся костяком Кавказской Красной Армии; их появление сплачивает вокруг Советской власти все революционные силы и превращает эту армию в самую могучую военную силу в крае; в таком случае становится возможным быстрое изгнание интервентов и их местных пособников военной силой, в связи с чем, хотя бы на первое время, делами там должен вершить назначенный нами командующий, а именно — товарищ Петров...

Петров невольно кивнул в знак согласия.

— Правда, зная Ленина, я уверен, что в таком случае он письменно известил бы меня о возложении всей ответственности за здешние дела на вас... Но допустим, что такое письмо было написано и лишь из-за превратностей военного времени не дошло сюда. — Шаумян вдруг печально улыбнулся. — Видите, товарищ Петров, сколько разных «допустим» я готов изыскать, чтобы свалить ответственность за наши дела на вас?

В глазах Петрова появилось выражение настороженности.

— Да, дорогой Григорий Константинович. Явись вы сюда с войсками, мы могли бы прийти к вышеприведенному выводу даже и в том случае, если бы у вас не было никакого мандата. Но вы прибыли без войск, и, следовательно, ожидать всех этих приятных перемен нет оснований. А дела здесь приняли скверный оборот. В армии начался развал, она отступает. Вчера мы перехватили письмо, посланное тифлисскими дашнаками их бакинским коллегам, с предложением вывести свои войска из-под нашего подчинения, то есть открыть фронт туркам. И у меня нет уверенности, что они не послушаются этого совета. Далее: англичане продвигаются к Энзели, а правые партии требуют пригласить их в Баку. Ну, понимаете теперь, каким ангелом-спасителем являетесь вы для меня?.. Ведь я в случае неудачи буду иметь вполне законное оправдание: в решительную минуту меня лишили полномочий и передали их другому, с него и спрашивайте!..

В глазах Петрова уже не было прежней самоуверенности.

— Что же, давайте обратимся с письмом к Ленину и спросим, как нам быть.

Шаумян покачал головой.