Скажи Алексу, чтобы не ждал

Но Ганс уже не слушает, мысли его наверняка заняты новыми идеями, которые приведут к восстанию, на этот раз – окончательному и бесповоротному, и любая предосторожность, какой бы незначительной она ни была, кажется ему бесполезным препятствием.

Эта блондинка, эта Гизела, приходит и уходит из квартиры Ганса, когда пожелает, точнее, когда пожелает Ганс, он даже приводит ее в мастерскую на ночные акции, где они печатают листовки и обсуждают свои планы, а Гизела тем временем робко сидит в уголке и молчит.

До сих пор Алекс едва ли обменялся с Гизелой десятком слов, и он не может избавиться от ощущения, что Гизела его боится – быть может, потому, что он русский. Но порой Алексу кажется, что она боится и Ганса, и даже Софи. Что ж, если Гансу нравится такая девушка, это его дело. Главное, чтобы она не проболталась.

Поезд останавливается в Зальцбурге, и Алекс вздрагивает. Должно быть, он ненадолго заснул, в голове кружатся остатки сна – смутные воспоминания о России, детская песенка и жжение на языке… Алекс напоминает себе о том, что нужно сосредоточиться, и выискивает взглядом два чемодана, которые по-прежнему стоят в багажном отделении как два подтянутых солдата. В черном чемодане находятся листовки для Зальцбурга и Линца, в коричневом – для Вены.

Австрийские адреса они с Софи наобум брали из телефонного справочника в Немецком музее, гестапо не сможет найти никакой закономерности, не сможет их отследить. Схватив чемоданы, Алекс выходит из поезда и быстро пересекает здание вокзала, там довольно оживленно, никого не интересует ни он, ни его чемоданы. Выйдя из здания, он сразу же находит почтовый ящик, который спрятан в темном переулке. Алекс быстро оглядывается по сторонам – убедиться, что за ним никто не наблюдает, – и открывает черный чемодан. Листки с зальцбургскими адресами исчезают в почтовом ящике, и теперь нельзя сказать, кто их туда бросил. Все происходит быстро, гораздо быстрее, чем Алекс думал. Он безо всяких заминок возвращается на вокзал и дожидается следующего поезда, трудно поверить, что все оказалось настолько просто! До подозрительного просто, Алекс параноик, он и сам это знает, тревога сопровождает его повсюду, неужели Бог на их стороне? Ганс и профессор Хубер наверняка бы знали, что сказать по этому поводу: Лейбниц и тому подобное. Алекс не знает и просто надеется, что Софи повезет так же, как и ему.

Следующая остановка – Линц, так называемый город фюрера, где Гитлер когда-то ходил в школу. Трудно это представить: Алексу кажется, что Гитлер уже родился с усами щеточкой – с самого начала больше карикатура, чем человек. Не будь ситуация столь ужасной, можно было бы только посмеяться.

Алекс радуется тому, что пробудет в Линце всего несколько минут, он быстро находит почтовый ящик, никем не замеченный вытаскивает из черного чемодана оставшиеся письма и после с кажущимся спокойствием садится на поезд в Вену.

На этот раз Алекс почти без страха показывает свой билет, и снова кондуктор не спрашивает ни удостоверения личности, ни разрешения на проезд. Алекс решает рискнуть – не притворяется спящим, а курит, тратя остатки месячной нормы табака. Дым кажется таким приятным, каким бывает только то, что кончается, и сейчас он вспоминает свою первую и пока единственную поездку в Вену. Там, верхом на коне, как крестоносец, он участвовал в нелепом триумфальном шествии Гитлера к «аншлюсу», триумфу безо всякого сражения. С тех пор прошло всего пять лет, однако воспоминания Алекса на удивление размыты: на уме у него тогда была только Ангелика. Несколькими неделями ранее она вышла замуж за директора школы. Гитлер со своим вторжением в Европу казался Алексу незначительным в сравнении с его собственным безграничным несчастьем. В то время Алекс без малейших колебаний пожертвовал бы будущим всего мира ради своего будущего с Ангеликой. Наверное, теперь он совсем не узнает Вену – настолько город тогда был скрыт за пеленой его любовной тоски. В памяти остались только шум – ликование венцев о возвращении Вены «в лоно государства» – да несколько размалеванных витрин, звезд Давида и ругательств, написанных масляной краской. Тогда Алекс не мог думать ни о чем, кроме Ангелики. Хорошо, что она покинула его навсегда, однажды что-то должно было произойти.

К тому времени, как поезд прибывает в Вену, уже успевает стемнеть. Улицы тускло освещены фонарями – в Вене позволяют зажигать огни, союзникам пока нет дела до этого города. О, великая Австрия, зачем тебе понадобилось выплевывать фюрера на этот свет? Алекс распределяет содержимое коричневого чемодана по нескольким почтовым ящикам, которые находит в окрестностях вокзала. Все. Свершилось. Он больше не государственный изменник, а просто странный мужчина с двумя пустыми чемоданами.