Сказка о подменыше

– Оооо, Эйтлинн, – недобрым тоном протянул допрашиваемый, – похоже, ты решила докопаться до всей подноготной моего грязного прошлого! Ну, хорошо же. Что делал, спрашиваешь? – Ну, сперва пытался жить как живут здесь: спал на улицах (проклятый холод!), еду брал где видел, – он криво усмехнулся. – Владельцам магазинов это почему-то не нравилось. Счастье еще, что самки человека меня поначалу ничуть не привлекали: каждая вторая воображает себя королевой и воняет как скунс!

Фэйри в очередной раз поморщилась, но полуэльф и глазом не моргнул.

– Впрочем, вонь их городов – это отдельная песня! Хуже людей только боггарты, но боггартов ты никогда не встретишь больше двоих одновременно! А эти припеваючи живут и дышат своим смрадом, набившись в автобусы и метро как желуди в желудке у свиньи! – Ну, ты-то привыкла...

Он на секунду задумался, вспоминая, на чем закончил.

– Потом... потом попался на более серьезной краже – фигня, в общем-то, конечно: бутылка виски. Но, видимо, недешевого. Получил возможность познакомиться с тамошними «исправительными учреждениями» – не Кэр Анноэт, но тоже весьма неприятно. Вышел где-то полгода спустя, при этом значительно расширив свой кругозор. Работы не нашел, стал зарабатывать пением в подземных переходах – у меня неплохой голос, а от одного старика в тюрьме я выучил огромное количество блюзов – повторяю тебе, это – лучшее, что есть в их дрянном мирке! – с наслаждением подчеркнул он.

Немного помедлил и с прежней циничной ухмылкой продолжил:

– Потом меня подобрала одна богатая и... весьма извращенная особа. Воняющая, как двести боггартов. И сделала своим сексуальным рабом. Мазохистом я никогда не был, так что удовольствие было весьма сомнительным. Примерно на исходе второго месяца, я загулял с ее горничной, она поймала меня и вышвырнула. Чему я был, в общем-то, даже рад. Однако с этого момента я отлично осознал, какие именно «услуги» могу успешно продавать. И сделался заправским жиголо.

Он хладнокровно изучал взглядом ее реакцию.

– Жил на содержании женщин. Не скажу, чтобы это было слишком плохо, я уже стал к ним привыкать. Хотя перебирать, конечно, не приходилось: молодая, старая, красивая, уродина... Потом начал подрабатывать жокеем на ипподроме – пожалуй, одна из немногих вещей (не считая потрахушек), что меня интересовали в мою бытность королем.

Он насмешливо глядел на несколько подавленную Фэйри.

– Мне продолжать или достаточно?

– А это еще не все? – ее голос прозвучал неожиданно жалко. Он развел руками:

– Почти. На тот момент, когда мы встретились, я уже практически не занимался проституцией, и, – он весело вскинул голову, – не поверишь! – работал садовником! Но если хозяйка дома была хорошенькой и платила внеурочно...

Фэйри мотнула головой, точно отгоняя наваждение:

– Неплохо устроился, – проворчала она. – И какой же черт тебя дернул вернуться обратно?

Дэ Данаан, наконец, как-то немного посерьезнел и даже погрустнел:

– Какой черт?.. – он напряженно задумался, подыскивая ответ. – Как бы тебе объяснить... Ты... никогда не пробовала что-то посильнее обычных сигарет?

Она дернулась:

– Ты про «травку»?

Он кивнул:

– Ну да, или другие... вещества?

– А ты? – быстро перевела стрелки она.

Киэнн спокойно усмехнулся:

– Ну, иначе я бы и не спрашивал. Да не хочешь – не отвечай, мне в принципе все равно. Я просто хочу, чтобы ты поняла... – казалось, он все больше впадает в своего рода транс: – Те люди... они платят за это деньги... немалые деньги. И они готовы заплатить куда больше. В конце концов, многие из них платят за это жизнью. За что? – Лишь за иллюзию Маг Мэлла! А у меня он был настоящий. Был – и потом не стало... – он было совсем затих, потом вскинул голову, слова запылали каким-то сдерживаемым жаром: – Однажды узнав его, ты уже никогда не станешь прежним. И пойдешь на любое безумство, чтобы вернуться сюда. Он живет в тебе, живет навязчивой идеей, кричит, зовет, сводит с ума! И ему тоже нельзя противиться! Как песне Глейп-ниэра. Или однажды ты забудешь о четвертом этаже и о том, что у тебя все-таки нет крыльев...

Он на минуту умолк.

– Довольно с тебя романтики?

Фэйри с трудом совладала с собой, но ее голос все равно слегка дрожал:

– Ладно... ты... прощен...

Он не смог сдержать улыбку:

– Ты – чудо, Этти! А теперь все же дай мне поспать!

Он повернулся на бок и почти сразу уснул. Фэйри нежно погладила его золотые, как солнце, кудри. Кто ты, загнанный зверь Маг Мэлла? Чья ты добыча?

***

Они опять шли сквозь ядовитый сумрак, шли уже седьмой или восьмой час, и он пил из них жизнь, подобно древнему и вездесущему вампиру. Время точно растворилось в нем. Развоплощенные тени не тревожили их, лишь иногда появляясь на пути, точно чтобы поприветствовать фоморку. Фэйри молчала, обдумывая услышанное прошлой ночью (хотя была ли это ночь?) Киэнн, похоже, немного нервничал, но тоже молчал. Нёлди страдал жестокой жаждой, агишки просил спиртного... Невольная предводительница маленького отряда выбилась из сил и вновь объявила привал. Оба водяных устало рухнули на землю. Златокудрый король был непривычно мрачен и задумчив.