Сказка о подменыше

Одна пьяная ночь

Фэйри с трудом открыла глаза. Голова у нее все еще кружилась, как-то гадко подташнивало. Бесконечная лилово-пурпурная высь над ней, казалось, медленно обмахивалась огромным веером из павлиньих перьев: облака струились сквозь сумрачные верхушки сосен, где-то далеко на западе догорал погребальный костер Птицы-Феникса...

Мир казался обычным. Над головой не цвели золотом сребролистые мэллорны, не вздымались до самых небес в изумрудно-аметистовой дымке вековые деревья Эшенвейла. Фэйри даже почувствовала себя разочарованной. Может, она все-таки уснула и ей это все приснилось? Ее спутников тоже рядом не было. «Лес как лес,» – проворчала она себе под нос и попыталась подняться. Что-то не пускало. Фэйри осторожно скосила глаза... и обомлела! Небольшая тонкая травинка, обычный сорняк, какой растет у дорог, тихо, бережно, как бы ненавязчиво, сама собой вплеталась в ее волосы! И, судя по всему, была не первой! Фэйри обвела вокруг глазами, ища источник колдовства. Поблизости никого видно не было. Казалось, сама земля плетет узоры в ее волосах. «Да отпустите же!» – шепотом попросила она и мотнула головой. Несколько цветов так и остались свисать у нее на кудрях, теперь заплетенных в диковатые нерукотворные косы. Старая липа над головой тряхнула ветвями, точно вздохнула – и, вдруг подхватив ловкими пальцами облетавшую желтую листву, принялась плести из нее живое покрывало. Ветер хохотнул в уши. Гигантский серый ком скалы лениво распрямил гранитную спину и рыкнул заботливой медведицей, подзывающей разбежавшихся медвежат. Где-то вдалеке бегущий речной поток звенел бубенцами на ногах хиппи, танцующего индейскую Пляску Солнца...

Фэйри сделала шаг. Камень точно всхлипнул и поежился под ногой. Села, стянула свои старые разношенные туфли, замахнулась зашвырнуть в кусты. Куст вздрогнул и словно шарахнулся. Фэйри извиняющимся движением осторожно поставила обувь на тропинку. И потом она побежала! Трава ласкала ей пятки, деревья точно наклонялись и нежно гладили по плечам. Она бежала, кружилась, не помня себя от счастья, танцевала в последних лучах солнца! Бархатные перья совы коснулись ее щеки. Умная птица аккуратно села на плечо, стараясь не царапать ей кожу, заглянула в глаза, протяжно пропела, затем с шумом поднялась и исчезла в сползающих по стройным стволам волшебного леса сумерках. «Поприветствовала». Сердце Фэйри колотилось как сумасшедшее. Она напрочь забыла о короле Киэнне и странной женщине-баньши, вытащившей ее из застенков темницы смерти. Она дышала этой ночью, пила ее взахлеб, отдавшись беспредельному ликованию, точно представ перед ликом древнего, но милостивого божества...

Что-то мелькнуло невдалеке. Фэйри осторожно раздвинула тяжелые раскидистые лапы елей (казалось, на этот раз они сопротивлялись ей) и не поверила своим глазам: в расчерченных светом луны резных сумерках, по живому цветочному ковру, кружились в чарующем танце четыре удивительных существа, точно излучавших сияние всем своим телом. Никакие легенды и гравюры, ни баллады, ни кисть художника не смогли бы передать того, что видела сейчас она: время точно застыло и каждое движение танцующих стрелой ранило в сердце, но боль была такой невыносимо сладкой, что хотелось утонуть в ней навечно...

– Не смотри, они это не любят, – хрипловатый мужской голос вывел ее из восторженного обморока. Фэйри резко оглянулась. Но он уже уходил. Странная нелепая фигура, полунагой высокий человек с огромной вытянутой вперед мордой, лошадиными ушами и черной, спадающей на чуть сутулую спину гривой. «Бог ты мой, агишки!» Фэйри секунду колебалась – заговорить или оставить в покое знакомого по мифам кровожадного оборотня? – затем все же не выдержала:

– Постой! Ты – агишки?

Человеко-лошадь обернулась. Взгляд его был грустным и смешным:

– А ты нездешняя, – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Пропадешь ты тут...

Фэйри молчала в растерянности. Он переступал с ноги на ногу, похоже, также смущаясь.

– Пошли, что ли?

Она испуганно оглянулась. Только сейчас она почувствовала, что за спиной кого-то не хватает, кого-то, кто знал этот мир и мог в любой момент подсказать, что лучше делать. Довериться агишки? Махнуть рукой на все то, что она знала о нем (в конце концов, это могло быть просто вздором и вымыслом)? Или остаться одной и дождаться кого-то куда менее доброжелательного?

Он почувствовал ее сомнения:

– Ну смотри, я-то что... – и грустная лошадка, чем-то так невыносимо напоминавшая ей ослика Иа из книжки про Винни-Пуха, вновь повернулась, чтобы уйти.

– Нет, подожди! – окликнула она, наконец решившись. – Я с тобой. Просто... извини, но там, откуда я, у тебя очень... дурная репутация...

Она чувствовала себя глупо. Агишки все так же печально кивнул:

– Да, я знаю. У меня вообще дурная репутация.

Судя по всему, во взгляде Фэйри вновь промелькнул испуг. Лошадь вдруг улыбнулась во всю ширь своих ровных как черепица зубов:

– Я же людоед! Разрываю свою жертву в клочья и пожираю ее как свежий бифштекс!

Он снова погрустнел: