Сходство

Я кивнула, подняла вверх большой палец, не спеша опустилась на колени и выволокла из-под кровати чемодан, не спуская глаз с Дэниэла. На тумбочке у кровати музыкальная шкатулка, увесистая, с острыми краями, – совсем близко, стоит руку протянуть; в случае чего оглушу его и выберусь отсюда. Но Дэниэл сидел неподвижно. Я набрала код, открыла чемодан, нашла полицейское удостоверение и швырнула ему.

Дэниэл стал его разглядывать.

– Как спалось? – спросил он сухо.

Пока он внимательно изучал удостоверение, я держала руку на тумбочке, в считаных дюймах от револьвера. Но вдруг я стану прятать его под корсет, а Дэниэл обернется? – значит, нет. Я застегнула молнию на чемодане, заперла его на замок.

– Так себе, – ответила я. – До сих пор башка трещит. Пойду почитаю – надеюсь, пройдет. Увидимся? – Я помахала, кивнула с порога.

Бросив последний взгляд на мое удостоверение, Дэниэл аккуратно положил его на столик.

– Да, – отозвался он. – Увидимся, конечно. – И, встав с кровати, пошел следом за мной вниз.

Двигался он совершенно бесшумно, что при его могучем сложении удивительно. Я чувствовала, что он рядом, за спиной; надо бы испугаться – один толчок, и все! – но чувство страха отключилось, остался лишь азарт. Болезнь водолазов, сказал как-то Фрэнк и велел быть начеку: агенты гибнут, как водолазы на больших глубинах, опьяненные невесомостью, – но мне было все равно.

Дэниэл стоял на пороге гостиной и с любопытством следил, как я, тихонько напевая “Ах, Джонни, как ты можешь любить”, перебираю пластинки. Я выбрала реквием Форе, поставила на вертушку вместо струнных сонат – Фрэнку полезно, пусть расширит кругозор, да и вряд ли он заметит, что пластинка сменилась, – и прибавила звук. Плюхнулась в кресло, шумно вздохнула, открыла блокнот. И со всей осторожностью, бинт за бинтом, сняла повязку, отцепила микрофон и оставила в кресле – пусть ловит музыку.

Дэниэл вышел за мной следом на кухню, оттуда через стеклянные двери в сад. Не хотелось идти через открытую лужайку – видеонаблюдения не будет, говорил Фрэнк, но он бы все равно так сказал, даже если это неправда, – но выбора не было. Я обогнула лужайку по краю и свернула под деревья. Как только мы покинули открытое место, я чуть успокоилась, вспомнила про пуговицы, застегнулась. Если Фрэнк все-таки повесил здесь камеру, это его наведет на определенные мысли.

В нише оказалось светлее, чем я ожидала; длинные косые лучи золотили траву, пробивались меж листьев плюща, играли зайчиками на плитах. Каменная скамья холодила кожу сквозь джинсы. Лозы плюща укрыли нас.

– Ну, – начала я, – можем поговорить, только прошу, потише, на всякий случай.

Дэниэл кивнул и сел на соседнюю скамью, смахнув с нее пыль.

– Значит, Лекси умерла, – сказал он.

– Увы, да, – подтвердила я. – Прости. – Это звучало нелепо, вопиюще неуместно, по миллиону причин.

– Когда?

– В ту же ночь, когда ее ударили ножом. Смерть была легкая, хоть это и слабое утешение.

Дэниэл не ответил. Сцепил руки на коленях и глядел сквозь листву плюща в сад. Возле наших ног журчал ручеек.

– Кассандра Мэддокс, – произнес наконец Дэниэл, будто смакуя каждый звук. – Знаешь ли, я много об этом думал – как тебя зовут. Тебе идет.

– Можно просто Кэсси, – сказала я.

Дэниэл точно и не слышал.

– Зачем ты сняла микрофон?

Будь на его месте кто-то другой, я ушла бы от ответа, задала бы встречный вопрос: А что? – но только не с Дэниэлом.

– Я хочу знать, что случилось с Лекси. Мне все равно, услышат или нет. И я подумала, что ты охотней расскажешь, если убедишься, что мне можно доверять.

Дэниэл то ли из вежливости, то ли из равнодушия не отметил иронию.

– Думаешь, я знаю, как она умерла?

– Да, – кивнула я. – Уверена.

Дэниэл задумался.

– Значит, ты должна меня бояться?

– Может быть. Но не боюсь.

Он долго всматривался в меня.

– Вы с Лекси очень похожи, – сказал он. – Не только внешне, но и по темпераменту. Вначале я думал, что просто внушил это себе, обидно ведь, что меня так долго водили за нос. Лекси была бесстрашная. Неслась во весь дух и на ходу, как фигуристка, выписывала кренделя, просто так, забавы ради. Я ей всегда завидовал. – Глаза его были в тени, и я не могла прочесть его взгляд. – Ты тоже это затеяла забавы ради? Прости за нескромный вопрос.

– Нет, – ответила я. – Сначала и вовсе не хотела ввязываться. Это все детектив Мэкки придумал. Мол, необходимо для расследования.

Дэниэл, нисколько не удивившись, кивнул.

– Он нас с самого начала подозревал.

И я поняла, он прав, – ясное дело, прав. Вся болтовня Фрэнка о загадочном чужестранце, что гонялся за Лекси по свету, была для отвода глаз. Сэм от ярости с ума бы сошел, знай он, что мне предстоит жить под одной крышей с убийцей. Знаменитое чутье Фрэнка сработало задолго до нашего совещания. Он знал с самого начала, что ответ надо искать в доме.

– Интересный он человек, детектив Мэкки, – заметил Дэниэл. – Похож на обаятельных убийц из якобитской драмы – у них всегда самые лучшие монологи, – на Босолу или де Флореса[33]. Жаль, что ты ничего мне не расскажешь, очень интересно узнать, какую часть правды он угадал.