Сходство

В то утро мы проделали весь ритуал с завтраком, шаг за шагом. Эбби коротко постучала в дверь; вдвоем, бок о бок, мы готовили завтрак, она возилась у плиты, румяная от жара. Двигались мы непринужденно, подавали друг другу то одно, то другое, не дожидаясь просьб. Я вспомнила, как в первый вечер меня пронзила боль при мысли, насколько они близки, а теперь, незаметно для себя, и я с ними сплотилась. Джастин хмурился, нарезая треугольничками гренки; Раф на автопилоте схватил кофе и ушел; Дэниэл завтракал, подсунув под блюдце край раскрытой книги. Я не позволяла себе ни на секунду задуматься о том, что не пройдет и двух дней, как меня уже здесь не будет; даже если мы еще свидимся когда-нибудь, будет уже не то.

Завтракали неспешно. Даже Раф, выпив свой кофе, вернулся, сел со мной на один стул, откусил от моего гренка. Окна запотели, во дворе щипали траву кролики – они осмелели и с каждым днем подбирались все ближе к дому.

Что-то переменилось за ночь. Все острые углы между нами сгладились, мы стали бережнее друг к другу, нежнее. Иногда мне кажется, что в глубине души, чутьем, которое сильнее логики, они всё понимали.

– Пора, – сказал наконец Дэниэл. Закрыл книгу, положил на кухонную стойку.

По кухне пронесся вздох, еле слышный. Раф, сидевший ко мне вплотную, вздрогнул.

– Да, – сказала себе под нос Эбби. – Пошли.

– Я хотел с тобой кое-что обсудить, Лекси, – сказал Дэниэл. – Сядешь со мной?

– Что обсудить? – вскинулся Раф. И вцепился мне в локоть.

– Если бы это тебя касалось, – ответил Дэниэл, неся в раковину тарелку, – я бы и тебя позвал.

И вновь откуда-то взялись острые углы, вспороли воздух кристаллами льда.

– Ну вот, – спокойно сказал Дэниэл, когда подъехал на машине к крыльцу и я села вперед, – мы готовы.

Я почуяла опасность, будто потянуло паленым. Меня насторожил взгляд Дэниэла – он смотрел не на меня, а в окно, на дом в прохладной утренней дымке, на Джастина, торопливо протиравшего ветровое стекло, на Рафа, ковылявшего вниз по ступенькам, спрятав в шарф подбородок; лицо у Дэниэла было сосредоточенное, задумчивое, немного печальное.

Неизвестно, чего ждать от Дэниэла, есть ли у него хоть какие-то рамки. Револьвер я оставила за тумбочкой Лекси – в Убийствах есть металлоискатель. Связи не будет только по дороге в город и обратно, предупреждал меня Фрэнк.

Дэниэл чуть заметно, таинственно улыбнулся, глядя на голубое небо в легкой дымке.

– Денек будет чудный, – сказал он.

Я уже готова была выскочить, хлопнув дверью, подбежать к Джастину, пожаловаться, что Дэниэл меня достал, и попроситься поехать с остальными – размолвок на этой неделе было столько, что еще одна никого не насторожит, – но тут дверь позади меня распахнулась и на заднее сиденье запрыгнула Эбби, пунцовая, растрепанная – ворвалась вихрем: перчатки, шляпка, пальто.

– Эй, ребята, – она хлопнула дверцей, – можно с вами?

– Конечно, – отозвалась я. Давненько я не была так рада кого-то видеть.

Дэниэл оглянулся на нее через плечо:

– Ты же вроде собиралась ехать с Джастином и Рафом.

– Смеешься, что ли? Видишь, в каком они настроении? Даже со Сталиным и Пол Потом веселей было бы ехать, чем с ними.

Дэниэл неожиданно улыбнулся ей – настоящей улыбкой, теплой и радостной.

– Дурака валяют. Ну и пусть, только без нас, побудут час-другой вдвоем в машине – глядишь, и образумятся.

– Может, и так, – неуверенно отозвалась Эбби. – Или поубивают друг друга. – Выудив из сумочки складную расческу, она с яростью набросилась на свои волосы. А Джастин уже рванул с места, только его и видели.

Дэниэл, не оборачиваясь, протянул Эбби раскрытую ладонь. Ни на нее, ни на меня он не смотрел, а устремил невидящий взгляд на вишни в цвету. Эбби отложила расческу, взяла его за руку, сжала пальцы. И не отпускала, пока он осторожно не высвободил руку; потом он со вздохом завел машину.

22

Фрэнк, вот подлец, завел меня в допросную (Минутку, сейчас к вам подойдут, мисс Мэдисон) и бросил там одну на два часа. И даже не в уютной допросной, с кулером и удобными стульями, а в маленькой, паршивой, немногим лучше обезьянника, – сюда мы сажаем тех, кого хотим припугнуть. Расчет Фрэнка оправдался, с каждой минутой я все больше нервничала. Ведь неизвестно, чем Фрэнк сейчас занят: рассказывает ребятам, кто я на самом деле, или о ребенке, или о Неде – да все что угодно. Я понимала, что держусь как подозреваемая, чего он и добивался, но не могла с собой справиться, лишь пуще злилась. И даже в камеру не скажешь, что я обо всем этом думаю, наверняка Фрэнк включил для ребят трансляцию.