Сколько нам еще жить?..

— Съезди, мамочка, съезди, — прижавшись к матери, прошептала Айнур.

…Бекмурад, покрикивая на овец, медленно ехал на ишаке за колхозной отарой. Глаза привычно следили за овцами, а мысли, словно добрый ахалтекинец, неслись в голове. Разными дорогами в жизни приходится плутать, и скорость разная: то черепахой ползешь, то быстрее ветра мчишься! И дни, вроде, тянутся медленно, а годы летят как птица! Сейчас у Бекмурада была одна мысль — быстрее и выгоднее выдать замуж падчерицу! Жених уже есть на примете — из семьи приличной и сам при хорошем месте — продавец. Такой всегда при деньгах… С Энай справиться не трудно, вот с Айнур — посложнее…

За мыслями Бекмурад и не заметил как отара подошла к шлагбауму… Немалого труда стоило председателю колхоза получить разрешение на выпас колхозных отар вблизи границы. Уж больно там пастбища хороши! Много пришлось оформить разных бумаг, прежде чем лучшим из лучших чабанов разрешили пасти там скот. В первую очередь удостоился такой чести Бекмурад. Давно готовился к этому, даже активным дружинником стал.

Правда, беспокоился, когда документы ушли на проверку. Мало ли что раскопать могли? Потому что нет человека без греха, таким аллах его создал. Но не зря говорят: время все сглаживает. Давно уже отметили Акгоюн — торжество, что устраивают истинные правоверные в день своего шестидесятитрехлетия — возраста пророка Мухаммеда. Самого крупного белого барана зарезал в тот день Бекмурад, может быть впервые за долгую жизнь не поскупился на угощение, богатый той устроил. Не для кого-нибудь — для самого себя, для аллаха всевидящего, всемилостивого!..

Не прошло это торжество незаметным для аллаха: скоро Бекмурад получил разрешение пасти скот около границы. Большой радостью было это! И никто не догадывался, что строил Бекмурад в связи с этим немалые планы, на многое рассчитывал…

Мало было в последнее время радостей в жизни. Может быть мешало то, что скакун памяти, нет-нет да и уносил в солнечный день… Полвека прошло, но видно на всю жизнь врезался он в сердце. Тяжелым камнем висел на шее, заставлял вздрагивать при каждом стуке в дверь, опасливо коситься на незнакомых людей.

Память хранила все, словно вчера это было…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

«Из описания боевых операций, проведенных пограничниками против басмаческой шайки Сапара Шайтана.

3 апреля 1930 г.

17—18 марта в Андхойском районе в кишлаке Алты-Булак в доме туркменов-эмигрантов Мурчи Карим-Оглы и Матзакула Чары-Оглы состоялось организационное совещание баев-эмигрантов из Карабекаульского и Саятского районов Чарджоуского округа. Было решено организовать и направить на территорию ТССР крупные басмаческие шайки. Командование которыми поручить старому басмачу курбаши Сапару Шайтану.

20 марта в местность Кара-Тепе стали съезжаться со всех эмигрантских аулов и кишлаков басмачи для формирования шаек, которое продолжалось два дня. С остальными, прибывшими из других кишлаков, шайка достигла 150—160 чел.».

Ох, как давно это было… Когда земельно-водная реформа прошла или чуть позже? Постой, постой… Да было ли все это?

Мысли о наследстве постоянно беспокоили младшего сына старого Овеза — Бекмурада. Знал, что ему, как младшему и меньшая часть достанется… А почему? Разве виноват он, что позже Клычмурада родился? Эти мысли выводили из себя, не давали спокойно спать. Он стал раздражительным, вымещал злость на других. Если это была скотина — в ход шла палка или тяжелая камча.

Серый осел, упираясь крепкими точеными копытами в землю, не хотел заходить в ворота. Расставив широко ноги, он упрямо мотал головой и, казалось, никакие силы не могли сдвинуть его с места. Бекмурад тащил его за повод, бил в тугие бока, но все было бесполезно. Тогда он зашел сзади и, ухватив осла за хвост, стал отчаянно крутить его.

— Ты что, паршивец, делаешь! — услышал он голос отца, и, повернувшись, увидел его выходящим из дома. — Возьму сейчас камчу, да тебя самого…

— Все равно толку от него нет, — отпуская хвост зло произнес Бекмурад, — корм только жрет…

— Можно подумать от тебя большой прок, — усмехнулся отец. Подойдя к ишаку, он взялся за повод, чмокнул губами и животное послушно пошло за ним…

— Клычмурад отарами занимается, а ты только языком болтаешь, — выговаривал Овез. — А скотину не смей мучать, она тварь бессловесная, не может за себя постоять! Аллах за такие дела накажет…