Скопус-2

Ничего не проси у страны — ни любви, ни суда,
первородства души не оценишь ее чечевицей.
Сколько можно несу непосильное бремя труда
современника, очевидца.

Робкий шепот окраин, столиц заговорщицкий
                                шум
чуть колеблет и дразнит листы летописного
                               свода,
но, как тайный судья, соучастник судьбы,
                             тугодум,
вывожу на полях неизвестное слово «свобода».

Не возьму ни гроша и ни капли вина не пролью
в причащенье судьбы ко стыду нерастраченной
                                 силы,
к нерожденной душе, к одиночеству в отчем
                                краю,
к этой грязной бумаге, где жизнь изошла на
                              чернила.

1985

«Ты прав — расправленный простор…»

А. Сопровскому

Ты прав — расправленный простор,
Трава, присоленная снегом,
И в полночь жизни — смутный вздор,
Что не излечишься побегом.
Судьба… больна… а не страна…
Все это было, было, было,
Как бы истертое кино
Перед глазами зарябило.

По мне же — горсточка тепла,
Свободный говор, гонор нищий
И страшная, живая мгла,
Что за моей спиною свищет —
Важней. В любой из наших встреч
Сквозь проговорки и усталость —
Земная соль, родная речь
Тесней сбивается в кристаллы.

1987

«Время чеховской осени, Марк…»

М. М.

Время чеховской осени, Марк,
для нас — цветов запоздалых,
еще не вошли во мрак.
Вера и твердость, вера и жалость
поддерживают наш шаг.

Я не знаю, как там, а здесь —
пыльные тени солдат Хусейна,
газ отравный, ужас осенний —
но все же ты есть, я есть,
и Иерусалим хрустальный
стекает вниз ручьями огней,
а небо в алмазах отсюда видней,
чем с нашей родины дальней.

Время медленных облаков,
звук струны и луна в ущербе…
Доктор Чехов, не стоило так далеко
заезжать, не стоило знать языков,
чтобы сказать: «Ich sterbe».

1990

«На улицах города, где дождь и ветер…»

На улицах города, где дождь и ветер,
где мы узнали, что человек смертен,
где мы пьянели в глухом цветенье,
а ночь прикапливала наши тени,
я присягаю вам в прежней вере.
О, бредни о Бабеле и Бодлере,
о, девушки в бабушкиных перчатках —
дворянской складки, железной хватки, —
с коими мне ни в чем не тягаться,
я не забыла о прежнем братстве!
Прощай же, полдень любви несчастной,
желанья славы, молитвы страстной,
когда входили, не зная броду,
в свершенья пору, в забвенья воду…

1990

Геннадий Беззубов

Парк победы