Скорбь сатаны

Лючио приостановился, потом более мягким голосом продолжал:

— Вы, кажется, боитесь меня; но будьте уверены, что никогда у вас не было менее причин для страха. Вы чисты и правдивы; я преклоняюсь перед обоими качествами. Вы не желаете ни моей помощи, ни моих советов и мы сегодня расстанемся с вами навсегда!.. Никогда более Мэвис Клер, никогда, во все мирные дни вашей прекрасной довольной жизни, я не встречусь с вами и не нарушу вашего покоя, клянусь в этом перед небом!

— Но почему? — ласково спросила Мэвис и, подойдя к нему, тронула его руку, — отчего вы говорите с таким безжалостным самобичеванием? Какая темная туча заслонила ваш ум? Ведь в душе вы благородный, и боюсь, что я осудила вас напрасно… Вы должны мне простить… я вам не доверяла…

— И хорошо сделали, что не доверяли, — ответил Лючио и, схватив ее за обе руки, повернул лицом к себе и посмотрел на нее блестящими, как алмазы глазами:

— Ваш инстинкт направил вас верно. Ах, кабы было побольше таких людей, как вы, не доверявших мне и отталкивающих меня! Еще одно слово. Если когда меня не будет, вы нечаянно вспомните обо мне! Подумайте, что я достоин большей жалости, чем голодающий бедняга, ползущий по панели, так как у негра, пожалуй, есть надежда, а у меня ее нет! А когда будете за меня молиться (я требую с вас исполнения этого обещания), то молитесь за того, кто не смеет сам за себя молиться! Вы знаете слова: «не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого?» Сегодня вечером, вы были введены в искушение, хотя вы этого не знали. Ваша чистая душа избавила вас от лукавого. А теперь прощайте! В жизни я вас больше не увижу и в смерти тоже нет; хотя я посещал много смертных одров по приглашению умирающих, однако, на вашем, я присутствовать не буду. Может быть, когда ваша душа будет на границе, разделяющей свет от мрака, вы узнаете кто я, и вы поблагодарите Бога за то, что мы расстались сегодня, как мы расстаемся, навсегда!..

Он выпустил ее руки, и она отшатнулась, бледная испуганная. В темной красоте его лица было что-то сверхъестественное и жуткое. Глубокая тень омрачала его лоб, его глаза блистали, как живой огонь, и на губах блуждала улыбка полунежная и полужестокая. Странное выражение его лица внушило чувство страха даже мне, и я задрожал от холода, хотя воздух был тихий и теплый. Медленно и бесшумно Мэвис удалилась, оглядываясь с какой-то тревогой в грустных глазах, потом ее тонкий облик в белом одеянии исчез между деревьями. Я подождал, не зная, что делать, потом, решив вернуться к дому, если возможно незамеченным, я сделал шаг вперед… Внезапно голос Лючио раздался почти рядом со мной.

— Ну, что же? Вы все подслушали? Отчего же вы не вышли из-за тени этого дерева? Вы видели бы разыгравшуюся комедию более ясно.

Удивленный и сконфуженный, я выступил слегка вперед и пробормотал что-то вроде извинения.

— Вы только что были свидетелем положительно нехудожественной игры, — продолжал князь, зажигая сигару и холодно глядя на меня. — Вы знаете мою теорию, что мужчины и женщины покупаемы за известное количество золота: я хотел испытать мисс Клер. Она отвергла все мои выгодные предложения, как вы слышали, и я мог отретироваться, только упросив ее помолиться за меня! Что я и сделал в высшей степени художественно и драматично, надеюсь, вы не станете отвергать. Женщины с таким мечтательным идеалистическим темпераментом, всегда любят думать, что существуют мужчины, нуждающиеся в их молитвах.

— Но вы казались очень заинтересованным, — прервал я Лючио, досадуя, что меня поймали на «месте преступления».

— Ну, конечно, — ответил он, дружески беря меня под руку. — У меня были зрители. Два строгих критика драматического искусства слушали меня, я обязан был пустить в ход все свое умение.

— Два критика? — повторил я в удивлении.

— С одной стороны вы, с другой леди Сибилла. Леди Сибилла, как все модные красавицы ушла до апофеоза, чтобы не опоздать к ужину.

И князь весело, почти дико рассмеялся, я же чувствовал себя в высшей степени неловко.

— Вы верно ошибаетесь, Лючио, — сказал я, — признаюсь, я подслушал вас и виноват кругом… Но моя жена никогда бы не унизилась до того, чтобы…

— В таком случае это была лесная сильфида с длинным шелковым бриллиантами в волосах. — Пустяки, Джеффри, стоит ли огорчаться? Я покончил с Мэвис Клер, и она со мной. В любви я ей не объяснялся, а просто хотел позабавиться и испытать ее характер, он сильнее, чем я предполагал. Сражение кончено. Она никогда не пойдет моей дорогой, боюсь, что и я никогда не последую ее примеру.

— Честное слово, Лючио, — сказал я в раздражении, — ваше расположение духа с каждым днем делается страннее и непонятнее.