Скорбь сатаны

— Вы уверены, что у вас есть душа? — презрительно спросил Лючио, — или, может быть, вы ее уже продали? Следовало бы раньше удостовериться. Останьтесь, где вы есть и дайте мне посмотреть на вас. Женщина, нося имя мужа и храня его честь, одетая на его деньги и еще недавно лежащая рядом с ним, крадется ночью на свидание, чтобы обесчестить его и осквернить себя самым пошлым развратом! И вот все, что цивилизация девятнадцатого столетия могла вам дать! Я лично предпочитаю те отдаленные варварские времена, когда грубые дикари дрались за своих жен, как дрались за свой скот, обращаясь с ними как со скотиной и, ни одной минуты, не думая, что женщины могут обладать такими качествами, как правда и честь. Если женщины были бы честны и правдивы, потерянное счастье могло бы вернуться к земле. Но большинство как вы, лживы и лицемерны; вы говорите, что я могу сделать с вами, что хочу? Пытать, убить, обесчестить, проклясть, если только я полюблю вас! Все это пахнет мелодрамой, и я всегда ненавидел мелодрамы. Я не убью вас, не обесчещу, не прокляну и не полюблю… Я просто позову вашего мужа!

Я тронулся со своего скрытого места, потом остановился. Сибилла вскочила на ноги в приступе злобы и стыда.

— Вы не посмеете, — прошипела она, — вы не посмеете так позорить меня?

— Позорить? — повторил князь насмешливо, — Baше суждение опоздало, вы сами себя опозорили.

Но Сибилла была окончательно возбуждена. Вся необузданность и упрямство ее характера проснулись… Она стояла как разъяренная львица, дрожа с ног до головы от силы своих страстей.

— Вы отталкиваете, вы презираете меня, — шепнула она голосом, в котором слышалось бешенство. — Вы смеетесь над моими страданиями, но вы за это заплатите! Я вам — чета, и второй раз вы меня не оттолкнете! Вы спрашиваете: буду ли я любить вас, когда узнаю кто вы? Вы желаете казаться таинственным, но меня таинственность не пугает. Я, женщина любящая вас всей силой своих страстей, я убью вас и себя скорее, чем сознаю, что тщетно молила вашу любовь! Вы, может быть думаете, что застали меня врасплох? Нет! — и она внезапно выхватила короткий стальной кинжал, спрятанный между складками ее белого одеяния.

— Полюбите меня, повторяю я, или я заколюсь здесь, у ваших ног, позову Джеффри и закричу, что вы причинили мне смерть!

Она высоко подняла оружие… Я, было бросился вперед, но Лючио опередил меня… Выхватив кинжал из ее рук, он сломал его на две части и швырнул обломки на пол.

— Вы родились для подмостков, сударыня, — сказал он резко, — вы могли бы исполнить роль главной актрисы на сцене первоклассного театра и составить себе весьма завидную карьеру. Ваша душа была бы также развратна, как теперь; но это ничего бы не значило, от актрис целомудрия не требуют.

Тем временем, когда он сломал кинжал и говорил ей с чрезмерной горечью, он оттолкнул ее на несколько шагов от себя, и она стояла, бездыханная и белая от злости, смотря на него со страстью и с ужасом. С минуту она молчала, потом, медленно подойдя к нему с кошачьей гибкостью движений, с той грацией, какой она славилась на всю Англию, она сказала умышленно размеренным тоном:

— Лючио, я снесла ваши оскорбления, как я снесла бы от вас смерть, потому что люблю вас; вы ненавидите, вы отталкиваете меня, я все-таки люблю вас. Вы не можете меня отбросить — я ваша! Вы полюбите меня, или я умру — одно из двух. Повремените, раньше чем дать мне ответ; я ухожу… предоставив вам на размышления весь завтрашней день, полюбите меня, будьте моим любовником, и я сыграю перед светом комедию нравственности не хуже другой женщины, ручаюсь вам, что мой муж никогда ничего не узнает. Но оттолкните меня еще раз, как вы оттолкнули меня, и я убьюсь. Я не ломаюсь перед вами, я говорю спокойно и уверенно и сделаю, что говорю.

— Неужели? — холодно спросил Лючио. — Позвольте мне вас поздравить, мало женщин достигают такой логичности.

— Я покончу с жизнью, — продолжала Сибилла, не обращая никакого внимания на его слова, — я не могу жить без вашей любви, Лючио.

И в ее голосе послышались слезы.

— Я жажду поцелуев ваших губ… Сознаете ли вы вашу власть? Знаете ли жестокую, таинственную силу ваших глаз, улыбки, речи, красоту, которая делает вас похожим скорее на ангела, чем на человека? Ведь не существует тот, которого можно было бы сравнить с вами. Когда вы говорите, я слышу музыку, когда вы поете, я понимаю, что может означать мелодия рая, неужели вы не знаете, что ваша внешность — искушение для слабого женского сердца, Лючио? — прошептала она и, успокоенная его молчанием, придвинулась ближе к нему. — Встретьте меня завтра около виллы Мэвис Клер…

Князь вздрогнул как от укуса, но ничего не ответил.