Скорбь сатаны

Все присутствующее невольно посмотрели на князя, стоя между зажженными факелами, он был достоин кисти лучшего художника; в его темных, глубоких глазах светилось какое-то безумное веселье и улыбка жестокая, но чарующая, играла на его красивых устах. Кто мог бы устоять против него? Все как один человек кинулись за ним… я был в их числе, все, что происходило, казалось мне каким-то волшебным сном, голова кружилась от возбуждения, я не мог думать, тем более не был способен анализировать своих ощущений. Если бы я обладал достаточной силой воли, чтобы остановиться и одуматься, я, вероятно, понял бы, что во всем, что происходило, было что-то сверхъестественное, недостижимое исключительно человеческими средствами; но, как и все остальные гости, жаждал только веселья данной минуты, не задаваясь вопросами, как оно достигалось, и как оно могло влиять на посторонних лиц. Скольких людей я знаю, которые и по сие время действуют также эгоистично, необдуманно! Равнодушные к благополучию кого бы то ни было, кроме самих себя, жалея каждую копейку, истраченную не для личного удовольствия, и черствые к горю и заботам, не относящихся к ним лично, эти люди проводят дни и годы в веселых занятиях, добровольно игнорируя ту печальную участь, которую они себе готовят в будущем, в туманном будущем, которое станет тем более, страшной действительностью, чем больше они отвергали возможность его существования.

Около четырехсот гостей поместились в большом павильоне, ужин был сервирован в высшей степени роскошно, и состоял из самых изысканных и дорогих блюд. Я ел и пил рядом со своей невестой, почти не сознавая, что делал и что говорил, до такой степени были взвинчены мои нервы: откупоривание бутылок шампанского, звон стаканов, стук тарелок, говор многочисленных гостей, раскаты почти пьяного смеха под аккомпанемент шумного оркестра, все это наполняло мне уши, и временами я положительно терял голову. С Сибиллой я говорил мало: трудно шептать любовные признания невесте, когда она поглощена едой трюфелей!.. Общий гул был прерван двенадцатью ударами в колокол; в ту же минуту Лючио встал с председательского места и высоко поднял полный бокал пенящегося шампанского.

Воцарилось глубокое молчание.

— Милостивые государи и милостивые государыни, — начал он, обводя блестящими и, как мне казалось, презрительными глазами насыщенную публику. — Пробило полночь, и лучшие друзья должны расстаться! Но до разлуки мы не должны забыть, что мы приехали сюда, чтобы пожелать счастья нашему хозяину, мистеру Темпесту, и его невесте, леди Сибилле Эльтон. — Тут его речь ила прервана громкими рукоплесканиями. — Существует предание, — продолжал Лючио, — что фортуна никогда не посещает человека, с руками, наполненными дарами, но в этот раз предание опровержено, ибо наш друг не только удостоился несметного богатства, но и невесты воплощающей в себе красоту и любовь. Бесконечное количество денег хорошо, но беспредельная любовь лучше, и эти драгоценные преимущества оба принадлежат помолвленной чете, которую мы сегодня чествуем. Прошу вас всех выпить за их здоровье, после чего придется пожелать друг другу спокойной ночи. Однако, разлука с вами мне тяжела, а потому с лучшими пожеланиями жениху и невесте я поднимаю бокал еще за то, чтобы в скором времени вновь увидаться с вами и провести в вашем обществе еще более продолжительное время, чем сегодня.

Бесконечные аплодисменты ответили на речь князя, все гости встали, повернулись к тому месту, где я сидел с невестой, и выпили за наше здоровье при громких криках «ура!». Но пока я раскланивался, и Сибилла приветливо улыбалась направо и налево, я невольно ощутил нечто вроде страха… Не знаю, был ли это плод моей разыгравшейся фантазии, мне показалось, что вокруг палаток раздавались раскаты бешеного смеха, подхваченные отдаленным эхо. Я прислушался с бокалом в руке… «Ура, ура» кричали гости. «Ха, ха, ха!» послышалось мне в ответ. Стараясь отогнать от себя это впечатление, я встал и поблагодарил гостей за их добрые пожелания… В ту же минуту Лючио показался высоко над толпой, он стоял на своем стуле с одной ногой на столе, в руках был вновь наполненный бокал… Какое, него было лицо в эту минуту, какая улыбка!