Слабое утешение

Они подняли Твиг. Голова женщины упала на грудь, трупное окоченение начнется через пару часов. Если поддерживать ее с обеих сторон, она может сойти за пьяную. Гейб накинул ей на голову отороченный мехом капюшон и обернул впалый рот шарфом.

– Сумка при ней была? – спросил он.

Сэм кивнул и бросил ему черную кожаную сумочку, которую Гейб повесил на плечо убитой.

– Идем, – сказал он, но тут Сэм, глядя в сторону улицы за воротами, ахнул.

В свете фонарей они увидели бредущую по улице компанию. Из горла Сэма вырвался стон, быстро переходящий в вой. Тогда Гейб толкнул его в тень и прижал ему к губам палец, хотя у самого желудок подскочил к груди. У железных ворот остановился мужчина. Он чиркнул зажигалкой, пламя которой высветило его бородатое лицо. Он шагнул ближе к воротам. Прищурился и поднял зажигалку выше. Гейб схватил кирпич и закрыл глаза, чтобы свет от фонарей не отражался в зрачках. Сосчитал до десяти и приготовился сделать то, что должен был. Что приходилось делать раньше. Но когда он открыл глаза, мужчина уже ушел.

– Я чуть не сблевал, – признался Сэм.

– Не надо, – ответил Гейб. – Только не здесь. Не хватало еще, чтобы полиция нашла твою рвоту. Уходим, пока сюда еще кто-нибудь не заглянул.

Сгибаясь под тяжестью трупа, они пошли к выходу из парка. Ноги Твиг волоклись по неровной мостовой, и одна туфля слетела.

– Шпильки, – проворчал Сэм, приседая, чтобы поднять ее.

За воротами Гейб посмотрел в обе стороны и лишь потом вышел на освещенный проспект. Ему повезло найти место для машины неподалеку, но эти пятнадцать ярдов показались ему самой длинной дистанцией в жизни. Особенно под окнами домов, из которых за ними следил бог знает кто. Когда они уже были на полпути к машине, дверь одного из домов открылась и наружу вышла пара, мужчина и женщина. Они спустились по бетонному крыльцу и двинулись прочь, слишком увлеченные друг другом, не замечая, как двое ведут к машине пьяную женщину без одной туфли. Наконец Гейб открыл брелоком машину, и они сунули тело на заднее сиденье, а затем накрыли его одеялом. Сэм захлопнул дверь и уставился на нее, словно только сейчас понял, что натворил. Гейб же ощутил, как по телу расползается возбуждение. Почему-то он чувствовал, что самое страшное позади, хотя дел еще оставалось невпроворот. Да и Сэму предстояло доиграть свою роль.

– Вернись на праздник, – сказал ему Гейб. – Тебя должны видеть там.

– Нельзя. – Он так сильно вцепился в руку Гейба, что ногтями проткнул кожу. Гейб убрал у него со лба волосы и погладил по щеке.

– Послушай меня. У тебя все получится.

Сэм опустил взгляд. Закрыл глаза и расправил плечи, готовясь к грядущему.

– Я тебя тут подожду, – сказал Гейб. – Возьми свой телефон. Создай запись, которая подтвердит, что ты там был. Только мне больше не звони.

Сэм ушел, и Гейб развалился в водительском кресле. Он готов был поклясться, что слышит трупный запах. От того, что есть, не скроешься, сколько ни бегай. Гейба всегда возвращало в Нью-Гэмпшир, к озеру. К телу, что двенадцать лет разлагалось на берегу и о котором Эстер все знает.

В ту последнюю ночь в Нью-Гэмпшире они, как обычно, прокрались ночью к озеру и на каноэ поплыли к дому, в котором прибирались днем. Там еще неделю никто не появится, но, когда они подплывали к пирсу, Сэм предупредил, что все равно надо вести себя потише. Гейб кивнул и выбрался из лодки. Он привязал ее к пирсу на два узла внахлест и вслед за Сэмом сошел с дощатого причала на прохладный замшелый гранит. Ночь дышала летом, стрекотали сверчки. Где-то на озере прокричал баклан. Гейб взглянул на домик за деревьями. Хотя какой уж там домик! Огромный, он стоял в отдалении, окруженный березами, белые стволы которых сияли в свете полной луны. У Гейба скрутило живот от страха.

– Давай уйдем, – сказал он.

– Не ссы, – ответил Сэм. – Спокуха, это же раз плюнуть. Тебе ведь нужны деньги?

Деньги и правда были нужны, да и Сэму Гейб верил. Объявление на сайте Craigslist[18], фоточки, обещания и электронные письма стали частью плана, в который Гейб тоже верил. Вслед за Сэмом он поднялся по узкой лестнице и вошел в одну из многочисленных спален, где они нашли патефон и стопки пластинок на семьдесят восемь оборотов; на стенах висели старые фотографии, на которых были мужчины, держащие весла и одетые во что-то типа черного нижнего белья.

– Они все ездили в Эксетер, – сказал Сэм, ставя пластинку и раскручивая маховик, пока комнату не наполнили звуки джаза на духовых. – Это команда по гребле. Они таким увлекаются. Регата на реке Чарльз!

Сэм открыл ящик комода и запустил руку под стопку разномастных рубашек.

– Бинго! – сказал он, запихивая за пояс экземпляр «Цветов на чердаке» с загнутыми уголками страниц. Всякий раз, как они влезали в дома у озера, Сэм тырил что-нибудь, что легко потерять, но не забыть: коробок спичек с давней свадьбы, морскую раковину, открытку… Сэм заново запустил патефон.

– Мы останемся друзьями после того, как ты уедешь? – спросил он.

– Мы всегда будем друзьями, – пообещал Гейб. По крайней мере, он на это надеялся.