След механической обезьяны

После одиннадцати часов вечера свет в доме погас, за исключением одного окна во втором этаже, как раз над входом. Кому оно принадлежало, никто не знал. Фон Шпинне попытался по памяти восстановить расположение комнат второго этажа, но ему не удалось. Свет горел что-то около получаса, потом погас. Минуты тянулись долго, как, впрочем, во время любой засады. Кочкин и фон Шпинне прятались в тени высокого забора и по очереди прикладывались к щели, через которую хорошо просматривался весь освещенный ночными фонарями двор.

В момент, когда внимание притупилось и уже началось казаться, что ничего не произойдет, хлопнула парадная дверь. Сыщики, вздрогнув, разом прильнули к щелке, начальник повыше, а Кочкин пониже. Было хорошо видно, как кто-то быстро пробежал в сторону конюшни.

– Началось, – прошептал Фома Фомич, нащупал в темноте плечо чиновника особых поручений и сильно сжал.

В одном из окон конюшни вспыхнул мерцающий свет – зажгли фонарь. Затем пошла хаотичная, судя по мечущимся теням, беготня. Ворота конюшни распахнулись, и во двор выехала телега, запряженная парой лошадей… Возница подогнал ее к боковой, для хозяйских нужд, двери дома. Тихо спрыгнул на землю и постучал. Ему открыли. Через мгновение на телегу погрузили два продолговатых свертка.

– Если один – это Семенов, то кто второй? – тихо спросил Кочкин.

– Новоароновский! – ответил фон Шпинне.

Когда возница и с ним еще двое влезли на телегу, а боковая дверь закрылась, начальник сыскной дал команду агентам задержать ночных ездоков. Все произошло мгновенно и почти бесшумно. Собаки, которыми славились на всю округу Протасовы, не то что не появились во дворе, а даже голоса не подали. Но вины собак в том не было, просто агенты сыскной знали свое дело.

Фон Шпинне быстрым шагом пересек двор и остановился у телеги. Велел двум жандармам развернуть один из свертков. Когда веревки, стягивающие тюк, были разрезаны, а сам сверток раскручен, всем стало видно, что там лежит.

– Новоароновский! – прошептал Кочкин.

– С этим понятно, давай второй! – скомандовал сухо полковник, и жандармы приступили к другому свертку. В нем находился, как и следовало ожидать, труп Семенова. Фон Шпинне отвел Кочкина в сторону и тихо, чтобы никто не слышал, сказал:

– Нужно внимательнейшим образом осмотреть тело агента. Лично займись этим, проверь все карманы, ощупай полы поддевки, сними сапоги и проверь под стельками, голенища тоже промни…

Кочкин стоял и послушно кивал, он все это помнил, но спорить с Фомой Фомичом не решался, по опыту знал – повторение никогда не бывает лишним, особенно когда гибнет сослуживец.

Только после этого начальник сыскной обратил внимание на тех, кто молча сидел на лавке телеги.

– Сойти вниз! – глухим, ухающим голосом выкрикнул он.

Однако сидящие не шевельнулись. Взмах рукой в перчатке, и два агента стащили их на землю.

– Поставьте на ноги и откройте их лица! Фонарь ближе! Доброй ночи, господа!

Перед начальником сыскной стояли сыновья покойного фабриканта Протасова: Николай, Никита и Андрос.

Николай, опустив руки, щурился от яркого света, Никита заслонял глаза, а Андрос так и вовсе прятался за братьями.

– Оцепление не снимать! Всех, кто попытается выйти со двора, задерживать! Тех, кто попытается войти, впускать, но не выпускать! – громко и понятно подавал команды фон Шпинне. – Этих, – он указал на Николая, Никиту и Андроса, – в дом. Тела туда же, и послать кого-нибудь за Викентьевым.

Фома Фомич ходил по длинным коридорам протасовского дома и громко, так, что стены дрожали, предлагал всем домочадцам покинуть комнаты и собраться внизу в гостиной. На его просьбу никто не откликнулся, все двери в спальнях были закрыты…

– Может, никого нет? – предположил кто-то из стражников.

– Все на месте, просто им нужно особое приглашение…

Особое приглашение вскоре последовало. Жандармы ходили и, отворив двери, приказывали: «Встать! Выйти в коридор!» Из комнат не доносилось ни звука, только из-за одной двери, которая оказалась запертой изнутри, донеслось возмущенное:

– Да как вы смеете!

– О, я узнаю этот голос! – весело проговорил начальник сыскной. – Арина Игнатьевна, отчего же вы не выходите, это не налет и не ограбление, это вас навестили представители власти. Я полковник фон Шпинне, а с остальными вы сможете познакомиться чуть позже. Выходите; или вы не одеты?

– Я одета, потому что ждала нечто подобное! – Дверь отворилась, и в проеме возникла женская фигура в черном.

– Значит, был у вас на душе грешок какой-то, раз ждали чего-то подобного, – заметил начальник сыскной и тут же добавил: – У меня будет к вам просьба – разбудите всех, кто в данный момент находится в доме, и пусть они соберутся в гостиной. Чем быстрее это сделают, тем быстрее мы все закончим и уберемся восвояси…

После того как все собрались в гостиной, Фома Фомич велел привести троих братьев, а также втащить два снятых с телеги трупа. С телом Семенова произошла небольшая заминка, жандармы ждали, пока чиновник особых поручений в передней осмотрит тело агента.