След механической обезьяны

– Ну, давайте знакомиться, – первым нарушил невольно установившуюся тишину начальник сыскной, – меня вы уже знаете, да и я вас… Это вот – доктор Викентьев, а это – чиновник особых поручений Кочкин. Теперь о том, что происходит… Вы разве ничего не слышали?

– Что я должна была слышать? – сложила свои бледные губы трубочкой приживалка. Ее взгляд, до того рассеянный, приобрел осмысленность. Она осмотрела присутствующих. По Кочкину только чиркнула глазами, быстро и равнодушно, он ей был неинтересен. На фон Шпинне тоже смотрела недолго, его она побаивалась. А вот доктор, красавец доктор в белоснежном пластроне, этот привлек ее внимание. Она уставилась на Викентьева ленивым, точно итальянский полдень, взглядом. – Что я должна была слышать?

– То, что происходит в доме, где вы живете! – сказал начальник сыскной.

– Нет, я ничего, ну вот ничегошеньки не слышала! – Она медленно перевела взгляд на фон Шпинне и молитвенно сложила руки на груди. – Вот и доктор может подтвердить!

– Я? – выпрямился Викентьев и забегал широко открытыми непонимающими глазами, он оторопел. – Фома Фомич, я вижу эту женщину впервые!

– Да оставьте, Николай Петрович, вы думаете, я этого не знаю… – полковник вдруг замолчал и пристально посмотрел на доктора. – А может, вы с ней тайно встречались?

Кочкин едва слышно хихикнул.

– Я? Нет…

– Шучу, не берите в голову, а ее не слушайте, она еще и не такое скажет, – проговорил, не сводя глаз с приживалки, начальник сыскной. – Руфина Яковлевна, из ваших слов я понял, вы ничего не знаете.

– Ага!

– Ну что же, тогда мне придется вам все рассказать! В доме, где вы живете, мы нашли два трупа…

– Савва Афиногенович и дядя Евсей? Ну про это я знаю…

– Нет, уважаемая Руфина Яковлевна, с ними будет четыре трупа, и их уже похоронили. А те, что мы еще нашли, сейчас находятся в доме…

– Где в доме? – На лице Мессалины отобразился испуг.

– Да у вас за спиной. Вы когда садились, то видели…

– Это мертвые? – Приживалка подняла руки и выгнулась, стараясь не опираться на спинку стула.

– Да, это мертвые. Ой, нет, один, кажется, шевелится! – Начальник сыскной сделал испуганные глаза и дрожащей рукой указал приживалке за спину. Та, издав дикий вопль, сорвалась с места и уселась доктору на колени. Викентьев попытался ее столкнуть, но не тут-то было. Руфина Яковлевна обхватила его обеими руками за шею так, что у того побагровело лицо.

– Мне показалось. Никто не шевелится, оставьте Николая Петровича и вернитесь на свое место! – строго произнес начальник сыскной.

– Я туда не сяду! – все еще крепко прижимаясь к доктору, прокричала женщина.

– Хорошо, вы садитесь на место доктора, а он сядет на ваше…

– А можно я здесь буду сидеть? – устроившись на коленях Викентьева, Руфина Яковлевна разрешение почему-то спрашивала у фон Шпинне.

– Нет! – громко закричал доктор и все же столкнул приживалку. После быстро пересел на свободный стул. Женщина, пожав плечами, уселась на место Викентьева.

Какое-то время все смотрели на доктора, на его красное от смущения лицо, на то, как ему неловко. Но надо было продолжать допрос, и фон Шпинне громко хлопнул себя по коленям.

– Ну, все! Руфина Яковлевна, возвращаемся к нашей беседе. Итак, вы ничего не знаете, в том числе кому принадлежат эти трупы! Верно?

– Верно! – кивнула приживалка и покосилась на Викентьева. – Да и откуда мне знать, вон и доктор скажет…

– Прекратите впутывать стороннего человека, – прикрикнул Фома Фомич. – Это уже не смешно. А то мне придется отложить наш разговор, и закончим мы его в другом месте!

– У вас дома?

– В съезжей!

– А за что меня в съезжую?

– За нежелание и сознательное введение следствия в заблуждение… – начальник сыскной задумался. – Много вам, конечно, не дадут, год или два каторжных работ…

– Хорошо, спрашивайте!

– Я хочу показать вам один из трупов для опознания…

– Нет, я смотреть не буду, потом не усну… – взгляд у Руфины Яковлевны был как у загнанной овцы, да и голос походил на блеяние.

– А вам все равно спать сегодня не придется, так что смотрите!

– А он нестрашный?

– Да что вы, конечно же, нестрашный, очень хороший, я бы даже сказал, качественный труп. Вот и доктор не даст соврать, верно, доктор?

– Да! – кивнул Викентьев, ему неприятно было оказываемое внимание, он уже был не рад, что остался.

– Ладно, посмотрю, – согласилась, брезгливо кривя губы, приживалка, – только можно издали, не хочу подходить, а то вдруг…

Начальник сыскной, было видно по лицу, устал слушать эту женщину. Он обернулся к Кочкину и, ничего не сказав, только двинул бровями. Чиновнику особых поручений этого было достаточно, он все понял. Встал, подошел к приживалке очень близко, так, что их колени едва не соприкасались. Молчал. Не зная, чего ждать, Руфина Яковлевна, вжавшись в спинку стула, смотрела ему в живот. Кочкин медленно наклонился к ее уху и, набрав в легкие побольше воздуха, прокричал:

– Дура! Ты что, мозгами своими канареечными не понимаешь, с кем говоришь, кто перед тобой сидит? Да мы тебя сейчас догола разденем и на этот труп сверху положим, коль по-хорошему не хочешь! Ты думаешь, с тобой тут шутки шутят?