След механической обезьяны

«Арина Игнатьевна, я долго не решалась вам написать, все думала, какое мне касательство до того, что у вашего мужа есть любовница, никакого, это, прошу прощения, ваше горе. Но после того, как мне стало известно, что ваш муж Протасов Савва Афиногенович и его любовница Лобанская замыслили вас убить, вот тут моя христианская душа не выдержала и усовестилась, потому я вам пишу, чтобы предупредить и спасти вас и вашу бессмертную душу. Не знаю, помогу я вам или не помогу, но вы должны знать, что муж ваш с любовницей замыслили не только извести вас до смерти, но и все наследство переписать на Лобанскую, а детей ваших пустить по миру, они уже и нотариуса обхаживают, подарками задабривают. Фамилия нотариуса мне неизвестна. Знаю только, что хромой он на левую ногу…»

– Хромой на левую ногу, – проговорил Кочкин, и губы его тронула улыбка.

Далее в письме сообщался адрес Лобанской и дни, по которым ее навещал Протасов.

– Ну, что скажешь? – забирая из рук Кочкина письмо, спросил фон Шпинне.

– Да что тут сказать, – Меркурий покривил губами, – мне кажется, именно из-за этого письма Семенова и убили. Непонятно только, что в нем такого разоблачающего и зачем он нам передал эти хозяйственные списки… – Кочкин коснулся пальцем лежащие на столе листки с перечнем того, что нужно купить.

– Что в этом письме разоблачающего? Это нам и предстоит выяснить, ведь просто так людей не убивают, – проговорил Фома Фомич, – а что касаемо этих писулек, тут, как ни странно, все просто. Если ты обратил внимание, письмо и одна из записок написаны одним человеком, – фон Шпинне вытащил самый нижний листик и положил рядом с развернутым письмом. – Почерк, конечно, изменен, но не до такой степени, чтобы быть совсем неузнаваемым. Хотя… – начальник сыскной задумался, – может быть, тот, кто писал этот список, и не думал менять почерк, а просто прошло много времени, и он изменился сам собой. Да, хорош был Семенов, очень хорош! – с сожалением в голосе проговорил Фома Фомич. – И заметь, глаз цепкий и памятливый.

– И что мы будем делать? – спросил Кочкин, пропуская мимо ушей похвалу покойному Семенову.

– А ты что бы сделал? – ответил вопросом на вопрос полковник, он всегда стимулировал своих подчиненных думать самостоятельно, развивать мыслительные способности, не всем это нравилось.

– Ну… – Кочкин отошел от стола начальника и сел на диван, закинул ногу на ногу, – прежде всего нужно найти эту Лобанскую…

– Верно! – энергично кивнул Фома Фомич. – А что еще?

– Нужно выяснить в первую очередь, кто написал этот список, а уже затем нам станет понятно, кто автор анонимного письма.

– Тоже верно! – согласился полковник и продолжил: – Но перед тем как мы начнем действовать, нам нужно немного порассуждать. Прежде всего нужно ответить на один вопрос: откуда у Семенова появилось это письмо, и почему оно показалось ему заслуживающим внимания?

– Где-нибудь нашел… – не очень уверенно пробормотал Кочкин.

– Да нет, не где-нибудь, – возразил фон Шпинне, – я перед твоим приходом беседовал с одной из приживалок, с Руфиной Яковлевной, так вот, она мне, кроме всего прочего, сообщила, что Семенову поручили вычистить комнату дяди Евсея.

– А почему именно Семенову, что, никого другого не нашлось?

– Прислуга тамошняя немного привередливая, к тому же суеверная, а тут безотказный Семенов – что ни поручат, все выполнит. Велели все, что в комнате от старика осталось, собрать, вынести на пустырь и сжечь. Я поначалу не обратил внимания на эти слова приживалки, а теперь вот понимаю, что, скорее всего, Семенов нашел это письмо там, в комнате старика. Вижу, ты не понимаешь, почему письмо, адресованное Арине Игнатьевне, оказалось в чертогах дяди Евсея?

– Не понимаю, – простодушно глядя на полковника, мотнул головой Кочкин.

– Арина Игнатьевна, как оказалось, не умеет читать. Все письма, которые приходили на ее имя, читала либо Руфина Яковлевна, либо дядя Евсей. Но предпочтение Протасова отдавала старику. По какой причине, мне не известно. Она даже очки ему заказала. Так вот, скорее всего, письмо, которое нашел Семенов, Арина Игнатьевна либо забыла у Евсея, что маловероятно, либо оставила его на сохранение. Семенов обнаружил его, обратил внимание на почерк, вспомнил, что где-то что-то похожее уже видел, сравнил и понял, кто автор письма. Правда, для меня остается загадкой, как так получилось, что об этом стало известно убийце?

– Может быть, Семенов вел какую-то свою игру, – предположил Кочкин.

– Может быть, может быть, – в задумчивости повторил фон Шпинне и добавил: – Мы как-то в печальных хлопотах забыли, кто такой Семенов. Не исключено, что он решил сыграть в свою пользу и пригрозил убийце разоблачением. Одно можно сказать с большой долей вероятности – его убили из-за этого письма, правда, не совсем понятно, какую угрозу оно представляет… Ну, я думаю, в дальнейшем разберемся. Теперь, что мы можем сказать об авторе этого письма без подписи, скорее всего, это женщина…

– Почему женщина? – спросил Меркурий.