След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян

– А что тут непонятного. Прикажи за излишнее любопытство повесить этих людей, и весь ответ. Хотя, если ты так дорожишь дружбой с этим ханом Полеем, можешь сказать, что я заехал к тебе переночевать проездом в Смоленск. Обычное дело. Можешь еще добавить, что в Смоленск я еду, чтобы договориться с кривичами о совместном, похоже, на эту весну намеченном походе в хозарские города, которые мы намереваемся пожечь, и сравнять с землей, чтобы они больше не поднялись. Еще можешь добавить, что у меня дома был недавно в гостях купец из Персии, который обещал нынешней же весной большой персидский поход на Хозарию. Удара с двух сторон они не выдержат ни при каких условиях. Персы и без того их сильно потрепали около двадцати лет назад, а теперь отнимут у них весь Кавказ за обман ихнего кагана[59], а мы отнимем все низовье Итиля. Пусть готовятся… Хан Полей наверняка сразу отправит гонцов к своему кагану. Пусть отправляет. А ты, княже, как гонцы отбудут, повесь и хана, и его приспешников в своих владениях.

– Вот спасибо на добром совете, – с порога сказал воевода Заяц. – Но – тихо. Скрыпун несут… Я прослежу, чтобы человек ушел. Помогу ему уйти…

Воевода красноречиво пошевелил ногой в тяжелом сапоге с металлическим усилением над пальцами. Удар такого сапога может размозжить человеку кости, если не попадет в особо мягкое место.

Дворовый человек вошел, покосился на сапог воеводы, который уже опробовал, поставил на стол между книгами узкий и длинный расписной деревянный поднос с глиняной посудой тонкой лепной, а не гончарной работы. Посуда была покрашена белой краской и украшена тоже лепными цветами, раскрашенными в разные летние цвета. Лощеная белая поверхность сильно блестела, и отблески пламени лучин игриво отражались на боковинах плошек двух видов – побольше, и небольших. Дворовый человек хорошо умел считать, и принес каждому из присутствующих по паре плошек. Скрыпун находился в крупной глиняной крынке с крышкой, чтобы не остыл. Дворовому человеку позволили разлить напиток по более крупным плошкам. В небольших плошках был разлит сладкий густой и пахучий дикий мед. Там же лежали плоские деревянные палочки. В Муроме еще не пользовались деревянными ложками, но для тягучего меда годились и простые палочки. Там более, вои не были сластенами. На отдельной глиняной тарелке лежал, дыша теплом, горячий знаменитый муромский калач[60], видимо, только-только вытащенный из печи.

– Угощайтесь, – предложил князь, ставя перед собой две плошки, и отламывая кусок калача. – А ты иди… Иди… – отослал он дворового человека, который посматривал на гостей с ожиданием и надеждой, словно хотел, чтобы его пригласили здесь же присесть, хотя на себя он плошки не принес.

Но приказ князя все же выполнить пришлось, хотя и со вздохом. Нога воеводы Зайца шевелилась все настойчивее. Это могло напугать любого. Однако, дворовый человек покинул рабочий покой ненадолго. О его приближении снова сообщил воевода Заяц, так и не покинувший свой пост на пороге.

– Опять бежит. Калача, похоже, просит. Есть у меня для него калач… – воевода показал уже не ногу, а свой тяжеловатый даже внешне кулак.

– Может, весть какая… – предположил князь Вячерад.

Дворовый человек запыхался от бега по коридору.

– Княже, гонец прискакал. Спрашивает князя Гостомысла. Велишь впустить?

– Ко мне гонец? – удивился князь-посадник, и посмотрел на Вячерада. – Не беда ли какая дома стряслась? Разрешишь, княже?

– Я уже сказал, чтобы ты себя чувствовал здесь, как у себя дома, в своем тереме… Зови…

Дворовый человек снова убежал. И уже вскоре в дверь вошел, слегка стесняясь присутствия незнакомых людей, хитроглазый Космина – разведчик из сотни Русалко, посланный князем в качестве гонца к князю Бравлину. Космина оказался не только сообразительным, но и быстрым. Успел и в Новгород, видимо, наведаться, и Гостомысла догнать.

– Извини, княже. Я выйду поговорить с гонцом, – уважительно приложил Гостомысл руку к груди. – При всех гонец говорить, вижу, стесняется…

Гостомысл, слегка обеспокоенный, встал. Космина вышел первым. Воевода Заяц стыдливо прикрыл дверь изнутри, чтобы не подумали, будто он подслушивает, как только что делал это княжеский дворовый человек.

– Быстро ты обернулся! Случилось что в Новгороде? Рассказывай!

– Я до Новгорода, княже, не добрался. Раньше князя Бравлина с малой дружиной встретил. А вестей – полная шапка. Во-первых, самое важное… В Русе умер старый князь Здравень. Объелся на ночь, говорят, из-за стола подняться не смог, и прямо за столом умер. А наследников мужского пола не оставил. У него только пять дочерей. Там, в Русе, сразу, уже на следующее утро собрали вече, чтобы нового князя выбрать. Но выбрать не смогли…

– А что так быстро? Людей собрать с разных концов княжества, чать, не успели.