Сливовый календарь любви

Будучи поручителем, он привык к подобным сценам и смотрит на это легко. Для него большая удача, что Коноито, ойран из тех, что наперечет и в зените своей славы, перейдет к другому хозяину. Он усаживает ее в паланкин и отправляет пока что к себе домой. А тем временем на втором этаже «Каракотоя», в комнате управительницы, происходит разговор. Подозвав к себе Итохану, ученицу Коноито, управительница за что-то ворчит на нее. Однако, делая вид, что бранится, она тайком дает указания.

О-Суги….Вот поэтому мне стало жаль ее, и я устроила так, чтобы она могла уйти. Ведь Кихэй вынашивал план сделать Коноито своей женой и тем упрочить свое положение. Хотел, чтобы его называли хозяином. Даже если бы у него ничего не вышло… Ему хотелось все оставить так, как повелось в последнее время: ойран на него работает, поэтому пусть сидит в своей гостиной, а Хан-сана – выставить вон. Ему ничего не стоило понизить Коноито на две ступени, а то и свести на должность начинающей, урезав деньги на ее содержание… Так мелочно, так глупо! Ради ойран я решила поломать его планы.

Итохана. Как хорошо вы поступили! Но в таком случае – что делать с вещами ойран, с украшениями?

О-Суги. Я сейчас иду в ее гостиную, как будто бы для проверки, поэтому договорись с гейшами, которые с ней дружны, и потихоньку передай им ее одежду и прочее.

Итохана. А заколки для волос?

О-Суги. Хорошенько все растолкуй Ханако (имя девочки-прислужницы). Пусть она отнесет их в заклад, а деньги тайно передаст в Яманосюку (место, где живет Кагэхати). Это надо сделать попроворней, и чтобы никто не узнал.

Напоказ – злобная, как сущий дьявол, а душа – полна сострадания. Добрая домоправительница – это редкость. Пряча свои благие намерения от тех гейш, в сердцах которых затаилась злоба, О-Суги для отвода глаз громко бранится в своей комнате.

Ну нет! Если ты меня собираешься дурачить, то зачем я здесь служу? А ну, идем в ее комнату! Я узнаю все, что вы тут вытворяли! Начну с ойран, а потом и до тебя доберусь! Здесь, в комнате, я с тобой пререкаться не стану, все доложу хозяину! Тебе не удастся отговориться пустяками!

Произнося эти бесконечные нравоучения так, чтобы слышали все вокруг, она в душе заботится о благе Коноито и об этой начинающей гейше.

Глава двадцать третья (продолжение)

Жизнь девы веселья –
Влекомый потоком бамбук:
То быстрина, то глубокая тихая заводь.
Нынче прибило волной
                    в «Горный приют» –
В Яманосюку так называют бараки.
На задний двор не дотянутся солнца лучи,
«Кагэ» – тень, в тени живет Кагэхати.
Хоть и изъян для чести его ремесло,
Честен он сам, тверже камня его печати.
Голову держит он высоко,
                    а «на честные лбы –
Боги садятся», и вот потому, наверно,
Оборонясь бережливостью
                    против нещедрой судьбы,
Лоб мужу бреет сама его «горная ведьма».

O-Тами, жена Кагэхати, уже привыкла – из нужды не выкрутишься, но нынче мало того что муж приболел и все хозяйство на ней, так еще в их бедном доме поселилась ойран Коноито. А каково самой Коноито попасть в эти стесненные обстоятельства!