Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Многіе совершали силы[432], воскрешали мертвыхъ, трудились въ обращеніи заблудшихъ и творили великія чудеса; руками ихъ многіе приведены были къ богопознанію, и послѣ всего этого сами, оживотворявшіе другихъ, впали въ мерзкія и гнусныя страсти, умертвили[433] самихъ себя, и для многихъ сдѣлались соблазномъ, когда явны стали дѣянія ихъ, потому что были они еще въ душевномъ недугѣ, и не заботились о здравіи душъ своихъ, но пустились въ море міра сего исцѣлять души другихъ, будучи еще сами немощными, и утратили для душъ своихъ надежду на Бога[434] указаннымъ выше образомъ[435]. Ибо немощь чувствъ ихъ не въ состояніи была срѣтить и вынести пламень вещей, которыя обыкновенно приводятъ въ разсвирѣпѣніе лютость страстей, ибо имъ нужно было еще охраненіе, именно, — чтобы вовсе не видать женщинъ, не предаваться покою[436], не пріобрѣтать серебра и другихъ вещей, не начальствовать надъ другими и не быть выше кого‑нибудь.

Пусть лучше считаютъ тебя необразованнымъ за малость въ тебѣ умѣнья прекословить, нежели однимъ изъ мудрыхъ за безстыдство[437]. Будь нищъ ради смиренія, и не будь богатъ ради безстыдства. Тѣхъ, которые держатся ученія противнаго твоему, обличай силою добродѣтелей твоихъ, а не убѣдительностію словъ твоихъ. Кротостію и спокойствіемъ устъ {282} своихъ заграждай уста безстыдству непокорныхъ и заставляй его умолкнуть. Обличай невоздержныхъ благородствомъ житія своего, а тѣхъ, у кого безстыдны чувства, — воздержностью очей своихъ.

Всѣ дни жизни своей, куда бы ни пришелъ ты, признавай себя странникомъ, чтобы быть тебѣ въ состояніи избавиться отъ вреда, порождаемаго вольностію въ обращеніи. Во всякое время думай о себѣ, что ничего не знаешь, чтобы избѣжать тебѣ порицанія — по подозрѣнію, будто бы ты хочешь по своему установить мнѣніе другого. Благословляй всегда устами, и не будутъ тебя злословить, потому что отъ злословія рождается злословіе, а отъ благословенія — благословеніе. Во всякомъ дѣлѣ почитай себя скуднымъ для того, чтобы учить, — и во всю жизнь свою будешь оказываться мудрымъ. Не преподавай другому того, чего самъ не достигъ[438], чтобъ не было тебѣ стыдно себя самого, и, по сличеніи житія твоего, не открылась ложь твоя. Если же станешь говорить кому что‑либо полезное, то говори въ видѣ учащагося, а не со властію и безстыдствомъ, и напередъ самъ себя осуди и покажи, что ты ниже его, чтобы слушающимъ показать чинъ смиренія, и побудить ихъ выслушать рѣчь твою, и приступить къ дѣланію, и будешь почтенъ въ глазахъ ихъ. Если можешь, то въ подобныхъ случаяхъ говори со слезами, чтобы доставить пользу и себѣ и слушающимъ тебя, и будетъ съ тобою благодать Божія.

Если пріялъ ты благодать Божію и сподобился насладиться зрѣніемъ судебъ Божіихъ и видимыхъ тварей, что́ составляетъ первую степень вѣдѣнія[439], то пріуготовь себя, и вооружись противъ духа хулы. Но не стой въ странѣ этой безъ оружія, чтобы не умереть тебѣ вскорѣ отъ подстерегающихъ и обольщающихъ тебя. Оружіемъ же твоимъ да будутъ слезы и непрестанный постъ. Остерегайся читать ученія еретическія, потому что сіе всего чаще вооружаетъ {283} на тебя духа хулы. А когда наполнишь чрево, не имѣй безстыдства входить въ изслѣдованіе какихъ‑либо предметовъ и понятій Божественныхъ, чтобы не раскаиваться. Разумѣй же, что говорю тебѣ: въ наполненномъ чревѣ — вѣдѣнія тайнъ Божіихъ нѣтъ. Часто, и не зная сытости, читай въ книгахъ учителей о Промыслѣ Божіемъ, потому что онѣ руководствуютъ умъ къ усмотрѣнію порядка въ тваряхъ и дѣлахъ Божіихъ, укрѣпляютъ его собою, своею тонкостію пріуготовляютъ его къ пріобрѣтенію свѣтозарныхъ мыслей, и дѣлаютъ, что въ чистотѣ идетъ онъ къ уразумѣнію тварей Божіихъ. Читай Евангеліе, завѣщанное Богомъ къ познанію цѣлой вселенной, чтобы пріобрѣсти тебѣ напутіе отъ силы Промысла Его о всякомъ родѣ, и чтобы умъ твой погрузился въ чудеса Божіи. Такое чтеніе помогаетъ твоему намѣренію. Чтеніе же твое да будетъ въ невозмущаемой ничѣмъ тишинѣ: и будь свободенъ отъ многопопечительности о тѣлѣ и отъ житейскаго мятежа, чтобы вкусить тебѣ въ душѣ своей сладчайшій вкусъ сладостнымъ уразумѣніемъ, превосходящімъ всякое чувство, и чтобы душа твоя ощутила это чрезъ пребываніе свое въ томъ[440]. Слова людей благоискусныхъ[441] да не будутъ для тебя как слова лицемѣровъ и торгующихъ словомъ Божіимъ, чтобы не остаться тебѣ во тьмѣ до конца жизни своей, не лишиться пользы отъ сихъ словъ, и во время брани не прійти въ смятеніе, какъ смущенному[442], и не впасть въ яму, подъ видомъ добра.