Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Во что́ ни намѣревался бы ты вникнуть, признакомъ вшествія[443] внутрь пусть будетъ для тебя слѣдующее. Когда благодать начнетъ отверзать очи твои къ ощущенію зрѣнія предметовъ въ ихъ дѣйствительности,[444] {284} тогда очи твои тотчасъ начнутъ изливать ручьями слезы, такъ что не разъ множествомъ ихъ омоются ланиты твои. И тогда брань чувствъ утихаетъ и скрывается внутри тебя. Если кто будетъ учить тебя противно сему, не вѣрь ему. Кромѣ слезъ, не ищи другого болѣе явнаго признака въ тѣлѣ. Когда же умъ возвысится надъ тварями, тогда и для тѣла прекращаются слезы и всякое возбужденіе и ощущеніе.

Медъ обрѣтъ, яждь умѣренно, да не како пресыщенъ изблюеши (Прит. 25, 16). Естество души удободвижно и легко: иногда восторгаясь, вожделѣваетъ она восходить высоко, и узнавать, что превыше ея естества. Нерѣдко изъ чтенія Писаній и воззрѣнія на вещи постигаетъ нѣчто. Когда же будетъ попущено, и сравнитъ она себя съ постигнутымъ ею, тогда оказывается, что она въ мѣрѣ смотрѣнія своего ниже и меньше того, до чего простерлось вѣдѣніе ея, а потому въ помышленіяхъ своихъ облекается въ страхъ и трепетъ, и въ боязни, какъ бы устыдившись того, что отважилась коснуться высшихъ ея духовныхъ предметовъ, спѣшитъ снова возвратиться въ ничтожество свое. По причинѣ страха, внушаемаго предметами[445], находитъ на нее какая‑то боязнь, и разсудительность даетъ указаніе уму души, чтобы обучалась она молчанію, а не была безстыдною, дабы не погибнуть, и не искала превосходящаго ее, и не допытывалась того, что выше ея. Поэтому, когда дана тебѣ власть уразумѣвать — уразумѣвай, а не касайся съ безстыдствомъ тайнъ, но поклоняйся, славословь и благодари въ молчаніи. Какъ нехорошо ѣсть много меда, такъ и входить въ изслѣдованіе[446] о словесахъ Божіихъ, чтобы при желаніи всматриваться въ отдаленные предметы, не приблизившись еще къ нимъ по неудобству пути, не изнемогла и не повредилась у тебя сила {285} зрѣнія. Ибо иногда вмѣсто дѣйствительности видишь какіе‑то призраки. И умъ, когда прійдетъ въ уныніе отъ изысканія онаго, забываетъ и намѣреніе свое. Посему прекрасно сказалъ Соломонъ, что, якоже градъ неогражденъ, такъ и человѣкъ нетерпѣливый (Притч. 25, 29). Итакъ, очищай, человѣкъ, душу свою, свергни съ себя попеченіе о томъ, что внѣ твоего естества, и на помышленія и движенія свои повѣсь завѣсу цѣломудрія и смиренія, и чрезъ это найдешь то, что внутри твоей природы; потому что смиренномудрымъ открываются тайны.

Если намѣренъ ты предать душу свою на дѣло молитвы, очищающей умъ, и на пребываніе въ бодрствованіи ночью, чтобы пріобрѣсти свѣтлый разумъ, то удаляйся отъ зрѣнія міра, прекрати бесѣды съ людьми и не желай принимать по обычаю въ келлію свою друзей, даже подъ предлогомъ пользы[447], кромѣ единонравныхъ, единомысленныхъ съ тобою и сотаинниковъ твоихъ; бойся нарушенія душевной бесѣды[448], которая обыкновенно возбуждается непроизвольно, по отсѣченіи, и отрѣшеніи, и совершенномъ прекращеніи внѣшней бесѣды. Съ молитвою твоею сопряги милостыню, и душа твоя узритъ свѣтъ истины. Ибо въ какой мѣрѣ сердце перестаетъ тревожиться внѣшними предметами, въ такой же — умъ можетъ чрезъ уразумѣніе мыслей[449] доходить до постиженія и дѣлъ Божественныхъ и до изумленія (ими). Ибо душѣ обычно скоро замѣнять (человѣческія собранія собесѣдованіемъ съ Богомъ и словесами Божіими и)[450] одну бесѣду другою, если постараемся показать малую рачительность. А чтобы замѣнить одно собесѣдованіе другимъ, занимайся чтеніемъ Писанія, открывающимъ тебѣ путь тонкости созерцанія, и житіями святыхъ, хотя сначала и не ощутишь сладости по причинѣ {286} омрачающей близости вещей. И когда станешь на молитву и на правило свое, то вмѣсто размышленія о томъ, что видѣлъ и слышалъ въ мірѣ, найдешь въ себѣ размышленіе о Божественныхъ Писаніяхъ, какія прочелъ, и симъ размышленіемъ приведется въ забвеніе память о мірскомъ, и, такимъ образомъ, придетъ умъ въ чистоту. Это и значитъ написанное, что душа пріемлетъ помощь отъ чтенія, когда станетъ она на молитву, и также отъ молитвы просвѣщается въ чтеніи. И чтеніе, опять, вмѣсто внѣшняго смущенія доставляетъ пищу разнымъ видамъ молитвы, а потому и чтеніемъ душа просвѣщается, чтобы всегда молиться нелѣностно и несмущенно.

Плотолюбцамъ и чревоугодникамъ входить въ изслѣдованіе предметовъ духовныхъ такъ же неприлично, какъ и блудницѣ разглагольствовать о цѣломудріи. Крайне болѣзненное тѣло отвращается и не терпитъ тучныхъ снѣдей, — и умъ, занятый мірскимъ, не можетъ приблизиться къ изслѣдованію Божественнаго. Огонь не возгорается въ сырыхъ дровахъ, и Божественная горячность не возжигается въ сердцѣ, любящемъ покой. Блудница не пребываетъ въ любви къ одному, и душа, привязанная ко многимъ вещамъ, не пребываетъ въ Божественныхъ ученніяхъ. Какъ тотъ, кто не видалъ своими глазами солнца, не можетъ кому‑либо описать его свѣта по одному слуху, и даже не ощущаетъ его свѣта: такъ и не вкусившій душею своею сладости духовныхъ дѣлъ.