Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Безкрылый птенецъ — тотъ умъ, который покаяніемъ недавно вышелъ изъ путъ страстей и во время молитвы усиливается возвыситься надъ земными вещами, но не можетъ, а, напротивъ того, ступаетъ еще по лицу земли, не имѣя силъ летать. Однакоже, съ помощію чтенія, дѣланія, страха и попеченія о разныхъ добродѣтеляхъ собираетъ воедино помышленія свои. Ибо не можетъ онъ знать что‑либо, кромѣ сего. И этимъ на краткое время сохраняется умъ безъ оскверненія и смущенія[505], но впослѣдствіи приходятъ воспоминанія, и возмущаютъ и оскверняютъ сердце, потому что человѣкъ не ощутилъ еще того спокойнаго воздуха свободы, въ который, по долгомъ только времени[506], забвеніемъ о земномъ вводитъ онъ умъ, ибо пріобрѣлъ тѣлесныя только крыла, т. е. добродѣтели, которыя совершаются наружно, но не видѣлъ еще добродѣтелей созерцательныхъ и не сподобился ощущенія ихъ, а онѣ суть тѣ крыла ума, на которыхъ человѣкъ приближается къ небесному и удаляется отъ земного.

Пока человѣкъ служитъ Господу чѣмъ‑либо чувственнымъ, дотолѣ образы сего чувственнаго отпечатлѣваются въ помышленіяхъ его, и Божественное представляетъ онъ въ образахъ тѣлесныхъ. Когда же получитъ онъ ощущеніе внутренняго, тогда, по мѣрѣ ощущенія его, и умъ, отъ времени до времени, будетъ возвышаться надъ образами вещей.

Очи Господни на смиренныхъ сердцемъ и уши Его {316} въ молитву ихъ (Пс. 33, 16). Молитва смиренномудраго какъ бы прямо изъ устъ въ уши. Во время безмолвія твоего благими дѣлами смиренія взывай: „Господи, Боже мой, Ты просвѣтиши тму мою“ (Пс. 17, 29).

Когда душа твоя приблизится къ тому, чтобы выйти изъ тьмы, тогда вотъ что́ пусть будетъ для тебя признакомъ: сердце у тебя горитъ и, какъ огнь, распаляется день и ночь; а потому цѣлый міръ вмѣняешь ты въ уметы[507] и пепелъ, не желаешь даже пищи отъ сладости новыхъ, пламенѣющихъ помысловъ, непрестанно возбуждающихся въ душѣ твоей. Внезапно дается тебѣ источникъ слезъ, какъ потокъ, текущій безъ принужденія и примѣшивающійся ко всякому дѣлу твоему, т. е. и во время чтенія твоего, и молитвы твоей, и размышленія твоего, и когда принимаешь пищу и питіе; и во всякомъ дѣлѣ твоемъ оказывается, что у тебя срастворены съ нимъ слезы. И когда увидишь это въ душѣ своей, будь благонадеженъ, потому что переплылъ ты море; и будь столь прилеженъ къ дѣламъ своимъ, такъ тщательно охраняя себя, чтобы благодать умножалась въ тебѣ со дня на день. А пока не достигнешь въ себѣ этого, ты не совершилъ еще пути своего, и не вступилъ на гору Божію. Если же и послѣ того, какъ обрѣлъ и пріялъ ты благодать слезъ, онѣ прекратятся, и горячность твоя охладѣетъ безъ измѣненія въ чемъ‑либо другомъ, т. е. безъ тѣлесной немощи, то — горе тебѣ: ты погубилъ нѣчто, впавъ или въ самомнѣніе, или въ нерадѣніе, или въ разслабленіе. Но что послѣдуетъ за слезами по пріятіи оныхъ, и что бываетъ съ человѣкомъ послѣ сего, объ этомъ напишемъ впослѣдствіи въ другомъ мѣстѣ, въ главахъ о Промыслѣ, какъ просвѣщены мы въ семъ отъ Отцевъ, которымъ ввѣрены были таковыя тайны, и изъ Писаній.

Если не имѣешь дѣлъ, не говори о добродѣтеляхъ. Паче всякой молитвы и жертвы драгоцѣнны предъ Господомъ скорби за Него и ради Него, и паче всѣхъ {317} благоуханій — запахъ пота ихъ. Всякую добродѣтель, совершаемую безъ тѣлеснаго труда, почитай бездушнымъ выкидышемъ. Приношеніе праведныхъ — слезы очей ихъ, и пріятная Богу жертва — воздыханія ихъ во время бдѣній. Воззовутъ ко Господу праведные, угнетаемые тяжестію тѣла, и съ болѣзнованіемъ будутъ возсылать моленія къ Богу, и на вопль гласа ихъ пріидутъ на помощь къ нимъ святые Чины — ободрить и утѣшить ихъ надеждою, потому что святые ангелы, приближаясь къ святымъ мужамъ, являются соучастниками ихъ страданій и скорбей.

Доброе дѣланіе и смиренномудріе дѣлаютъ человѣка богомъ на землѣ; а вѣра и милостыня производятъ то, что онъ скоро приближается къ чистотѣ. Невозможно, чтобы въ одной душѣ были и горячность, и сокрушеніе сердца, равно какъ въ опьяненіи невозможно владѣть помыслами. Ибо, какъ скоро дана душѣ сія горячность, отъемлется у нея слезное сокрушеніе. Вино даровано для веселія, и горячность — для душевной радости. Вино согрѣваетъ тѣло, а слово Божіе — умъ{H}. Распаляемые горячностію бываютъ восхищаемы размышленіемъ объ уповаемомъ и уготовляютъ мысль свою къ будущему вѣку. Ибо, какъ упившіеся виномъ представляютъ себѣ какія‑то извращенныя подобія вещей, такъ упоенные и согрѣтые оною надеждою не знаютъ ни скорби, ни чего‑либо мірского. Все это и иное, подобное сему, что уготовано шествующимъ стезею добродѣтели, бываетъ съ людьми простосердечными и имѣющими горячую надежду — послѣ постояннаго дѣланія и по пріобрѣтеніи чистоты. Сіе совершается въ началѣ пути вѣрою души, ибо Господь творитъ все, что хочетъ[508].