Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Скажу тебѣ нѣчто, и не сомнѣвайся въ этомъ; не пренебрегай и прочими словами моими, какъ чѣмъ‑то маловажнымъ; потому что предавшіе мне это — люди правдивые, и я, какъ въ этомъ словѣ, такъ и во всѣхъ словахъ моихъ, сказываю тебѣ истину. Если повѣсишь себя за вѣжды очей своихъ, то, пока не достигнешь чрезъ это слезъ, не думай, что достигъ уже чего‑то въ прохожденіи жизни своей. Ибо донынѣ міру служитъ сокровенное твое, т. е. ведешь мірскую жизнь, и Божіе дѣло дѣлаешь внѣшнимъ человѣкомъ, а внутренній человѣкъ еще безплоденъ; потому что плодъ его начинается слезами. Когда достигнешь области слезъ, тогда знай, что умъ твой вышелъ изъ темницы міра сего, поставилъ ногу свою на стезю новаго вѣка, и началъ обонять тотъ чудный новый воздухъ. И тогда начинаетъ онъ[544] источать слезы, потому что приблизилась болѣзнь рожденія духовнаго младенца, такъ какъ общая всѣхъ матерь, благодать, поспѣшаетъ таинственно породить душѣ Божественный образъ для Свѣта будущаго вѣка. А когда наступитъ время рожденія, тогда умъ начинаетъ возбуждаться чѣмъ‑то тамошнимъ[545], подобно дыханію, какое младенецъ почерпаетъ извнутри членовъ, въ которыхъ обыкновенно питается. И поелику не терпитъ того, что для него еще необычно, то начинаетъ вдругъ побуждать тѣло къ воплю, смѣшанному съ сладостію меда. И въ какой мѣрѣ питается внутренній младенецъ, въ такой же бываетъ приращеніе {344} слезъ. Но сей описанный мною чинъ слезъ не тотъ, какой съ промежутками[546] бываетъ у безмолвствующихъ; потому что и у всякаго, пребывающаго въ безмолвіи съ Богомъ, бываетъ по временамъ сіе утѣшеніе, то — когда онъ въ мысленномъ созерцаніи, то — когда занятъ словами Писаній, то — когда бываетъ въ молитвенномъ собесѣдованіи. Но я говорю не о семъ чинѣ слезъ, а о томъ, какой бываетъ плачущаго непрерывно день и ночь.

Но кто въ дѣйствительности и точности нашелъ истину сихъ образовъ, тотъ нашелъ оное въ безмолвіи. Ибо очи его уподобляются водному источнику до двухъ и болѣе лѣтъ, а потомъ приходить онъ въ умиреніе помысловъ; по умиреніи же помысловъ сколько вмѣщаетъ отчасти естество, входитъ въ тотъ покой, о которомъ сказалъ святый Павелъ (Евр. 4, 3); а отъ сего мирнаго упокоенія умъ начинаетъ созерцать тайны; ибо тогда Духъ Святый начинаетъ открывать ему небесное, и вселяется въ него Богъ, и воскрешаетъ въ немъ плодъ Духа, и оттого, нѣсколько неясно и какъ бы гадательно, человѣкъ ощущаетъ въ себѣ то измѣненіе[547], какое должно пріять внутреннее естество при обновленіи всяческихъ.

Сіе на память себѣ и всякому, читающему сочиненіе это, написалъ я, какъ постигъ изъ разумѣнія Писаній, изъ повѣданнаго правдивыми устами, а немногое изъ собственнаго опыта, чтобы послужило это мнѣ въ помощь по молитвамъ тѣхъ, кому будетъ сіе на пользу; потому что употребилъ я на это немалый трудъ.

Но послушай еще, что́ теперь скажу тебѣ, и чему научился изъ нелживыхъ устъ. Когда входишь въ область умиренія помысловъ, тогда отъемлется у тебя множество слезъ, и потомъ приходятъ къ тебѣ слезы въ мѣру и въ надлежащее время. Это есть самая точная истина; короче сказать, такъ вѣруетъ вся Церковь.

СЛОВО 66.

{345} О томъ, что рабу Божію, обнищавшему въ мірскомъ и исшедшему взыскать Бога, изъ страха, что не достигъ уразумѣнія истины, не должно прекращать исканія{J} и охладѣвать въ горячности, порождаемой любовію къ Божественному и изслѣдованіемъ тайнъ Божіихъ; о томъ, какъ умъ оскверняется страстными припоминаніями.