Слова подвижнические (Репринт изд. 1911 г.)

Въ другое время былъ опять спрошенъ: „что такое покаяніе?“ — и сказалъ: „сердце сокрушенное и смиренное“. — „Что такое смиреніе?“ — и сказалъ[299]: „сугубое, добровольно принятое на себя, омертвѣніе для всего“. — „И что такое сердце милующее?“ — и сказалъ: „возгорѣніе сердца у человѣка о всемъ твореніи, {206} о человѣкахъ, о птицахъ, о животныхъ, о демонахъ и о всякой твари. При воспоминаніи о нихъ и при воззрѣніи на нихъ, очи у человѣка источаютъ слезы, отъ великой и сильной жалости, объемлющей сердце. И отъ великаго терпѣнія умаляется сердце его, и не можетъ оно вынести, или слышать, или видѣть какого‑либо вреда или малой печали, претерпѣваемыхъ тварію. А посему и о безсловесныхъ, и о врагахъ истины, и о дѣлающихъ ему вредъ, ежечасно со слезами приноситъ молитву, чтобы сохранились и очистились; а также и объ естествѣ пресмыкающихся молится съ великою жалостію, какая безъ мѣры возбуждается въ сердцѣ его по уподобленію въ семъ Богу“.

И еще былъ спрошенъ: „что такое молитва?“ — и сказалъ: „свобода и упраздненіе ума отъ всего здѣшняго, — сердце, совершенно обратившее взоръ свой къ вожделѣнію уповаемаго въ будущемъ. А кто далекъ отъ сего, тотъ на нивѣ своей сѣетъ смѣшанное сѣмя, и подобенъ впрягающему въ ярмо вмѣстѣ вола и осла“ (Втор. 22, 10).

И еще былъ спрошенъ: „какъ можетъ человѣкъ пріобрѣсти смиреніе“? — и сказалъ: „непрестаннымъ памятованіемъ прегрѣшеній, надеждою, приближающеюся къ смерти, бѣднымъ одѣяніемъ, тѣмъ, чтобы во всякое время предпочитать послѣднее мѣсто и во всякомъ случаѣ принимать охотно на себя дѣла самыя послѣднія и уничиженныя, не быть непослушнымъ, сохранять непрестанное молчаніе, не любить ходить въ собранія, желать оставаться неизвѣстнымъ и не идущимъ въ счетъ[300], не имѣть никакого дѣла въ полномъ своемъ распоряженіи[301], ненавидѣть бесѣды со многими лицами, не любить прибытковъ и, сверхъ сего, возвышать свою мысль отъ всякаго порицанія и обвиненія какого‑либо человѣка и отъ соревнованія, не быть такимъ человѣкомъ, котораго руки {207} были бы на всѣхъ, и на котораго были бы руки всѣхъ[302], но одному въ уединеніи заниматься своимъ дѣломъ, и не брать на себя попеченія о чемъ‑либо въ мірѣ, кромѣ себя самого. Короче сказать: странническая жизнь[303], нищета и пребываніе въ уединеніи — вотъ отъ чего раждается смиреніе и очищается сердце“.

Достигшихъ же совершенства признакъ таковъ: если десятикратно въ день преданы будутъ на сожженіе за любовь къ людямъ, не удовлетворяются симъ, какъ Моисей сказалъ Богу: аще убо оставиши имъ грѣхъ ихъ, остави: аще же ни, изглади мя изъ книги Твоея, въ нюже вписалъ еси (Исх. 32, 32); и какъ говоритъ блаженный Павелъ: молилъ быхъ ся отлученъ быти отъ Христа по братіи моей, и такъ далѣе (Рим. 9, 3); и еще: нынѣ радуюся въ скорбѣхъ о васъ, язычникахъ (Колос. 1, 24). И прочіе Апостолы за любовь къ жизни человѣковъ пріяли смерть во всякихъ ея видахъ.

Конецъ же всего этого вкупѣ — Богъ и Господь. По любви къ твари Сына Своего предалъ Онъ на крестную смерть. Тако бо возлюби Богъ міръ, яко и Сына Своего Единороднаго далъ есть за него на смерть (Іоан. 3, 16), не потому, что не могъ искупить насъ инымъ образомъ, но Онъ научилъ насъ тѣмъ преизобилующей любви Своей; и смертію Единороднаго Своего Сына приблизилъ насъ къ Себѣ. А если бы у Него было что болѣе драгоцѣнное, и то далъ бы намъ, чтобы симъ пріобрѣсти Себѣ родъ нашъ. И, по великой любви Своей, не благоволилъ стѣснить свободу нашу, хотя и силенъ Онъ сдѣлать это, но благоволилъ, чтобы любовію собственнаго нашего сердца приблизились мы къ Нему. И Самъ Христосъ, по любви Своей къ намъ, послушенъ былъ Отцу Своему въ томъ, чтобы съ радостію принять на Себя поруганіе и печаль, какъ говоритъ Писаніе: вмѣсто предлежащія Ему радости, претерпѣ крестъ, о срамотѣ нерадивъ {208} (Евр. 12, 2). Посему‑то Господь въ ту ночь, въ которую былъ преданъ, сказалъ: сіе есть тѣло Мое, еже за міръ даемо въ жизнь (Лук. 22, 19); и: сія есть кровь Моя, яже за многія изливаема во оставленіе грѣховъ (Матѳ. 26, 28); и еще говоритъ: за нихъ Азъ свящу Себе (Іоан. 17, 19). Такъ достигаютъ сего совершенства и всѣ святые, когда содѣлываются совершенными и уподобляются Богу изліяніемъ любви своей и человѣколюбія ко всѣмъ. И домогаются святые сего признака — уподобиться Богу совершенствомъ въ любви къ ближнему. Такъ поступали и отцы наши, иноки, когда для онаго совершенства всегда пріимали въ себя уподобленіе, исполненное жизни Господа нашего Іисуса Христа.