Читаем Словарь русских фамилий полностью

Рочегов

В. П. Рочегов спрашивает о происхождении его фамилии. Можно ответить лишь предположительно (тем более что спрашивающий даже не указал место ударения). Возможна связь с диалектным рочег — «рычаг» (тул., рязан.). Но суффикс ‑ег характерен для имен удмуртов (Гачег, Седег) и соответственно отчеств, ставших фамилиями; основа роч в пермских языках выражала различные значения, из них наиболее вероятно — «русский». Фамилия документирована в Нижнем Заволжье — с. Корчеевка Николаевского уезда Самарской губернии (1897).

Рощупкин

Читатель А. В. Рощупкин из Ворошиловграда, интересуясь происхождением своей фамилии, пишет: «Долгое время я был убежден, что моя фамилия довольно редкая и встречается лишь в нашей области… Постепенно выяснилось, что владельцы такой фамилии — жители городов Старый Оскол, Керчь, Киев, Смоленск, Москва. В газетах стал встречать заметки о моих однофамильцах из Казахстана, Тульской и Курской областей, с Дальнего Востока». К сожалению, пока нет никаких данных, чтобы осуществить его замысел: выяснить, из какого очага и когда рассеялись по стране носители этой фамилии. Но, вероятно, она возникала не раз, так что больше однофамильцев, чем дальних родственников. Она произошла как отчество от прозвищного именования Рощупка из глагола расщупать, который означал «разузнать, понять» (диалектное расчухать). Фамилия фигурирует в различном произношении — с а или о и в различных написаниях (Расщупкин, Ращупкин, Росчупкин и др.).

Ртищев

Отчество от нецерковного имени отца — Ртище — «большеротый», в Сл. Тупикова приведены: наместник в Радонеже (XIV в.) Терентий Ртище, судья Ртище Васильев (1539), московский дьяк Василий Ртищев (1635).

Рудаков

Отчество от прозвища или нецерковного мужского имени Рудак. Ранние примеры имени: крестьянин Рудак в Вотской пятине (1555), дьяк Рудак в Москве (1585), Федор Дмитриев Рудаков — томский казак (1661). Общеславянское и древнерусское слово руда — «кровь», из него рудак — «красный, рыжий». На Севере фамилия Рудаков была очень часта, здесь руда — «грязь, пятно» и рудак — «грязный, выпачканный». По переписи 1897 г., в Архангельской губернии записаны 468 человек с этой фамилией в Шенкурском уезде и 342 — в Холмогорском уезде.

Рудалев

Руделев. Отчество от прозвища или нарицательного мужского имени Рудаль, Рудель, вероятно связанного с руда — «кровь» или, в северных говорах, «грязь, пятно». В 1395 г. — дьяк Рудель в Кирило-Белозерском монастыре, в 1528 г. — Чюра толмач Остафьев сын Руделева. В 1897 г. — Рудалевы в Кушевской волости Холмогорского уезда Архангельской губернии.

Ружников

Отчество от именования отца по занятию — ружник. По Ю. А. Федосюку, «ружейный мастер», но для этого служил термин ружейник. А ружник гораздо вероятнее от руга — «довольствие, отпускаемое церковнослужителям», ружник — «получающий ругу», а в тех местностях, где духовенство получало ругу по договору от местного населения (например, во многих приходах Севера и Сибири), ружник — «сборщик руги, т. е. продуктов для духовенства». Поэтому нет надобности привлекать иную основу — ружь — «наружность, внешность». Слово ружье появилось в русском языке очень поздно. Его еще не существовало, когда 1642 г. документирован Кирилко Ружников, якутский торговый человек (Сл. Тупикова), и в 1699 г. «ведомость сибирских городов» перечисляла социальные группы «служилых людей, ружников, оброчников». В 1897 г. документированы Ружниковы (83 человека) в Дорогорской, Лешуконской и других волостях Мезенского уезда Архангельской губернии.

Рузавин

Вероятно, фамилия мордовского происхождения, образованная по модели русских фамилий — отчеств с суффиксом ‑ин, присоединяемым к основам на ‑а. Таким образом, находим основу рузава, это мордовское слово, где руз — «русский», ава — «женщина, мать», рузавин в первоначальном смысле — «сын русской». Фамилия записана на территориях, где в прошлом обитала мордва: с. Алакаевка Сызранского уезда Симбирской губернии (1897), с. Камешкир Пензенской области (1930).

Русанов

Перейти на страницу:

Похожие книги

Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы
Собрание сочинений в пяти томах (шести книгах) Т. 5. (кн. 1) Переводы зарубежной прозы

Том 5 (кн. 1) продолжает знакомить читателя с прозаическими переводами Сергея Николаевича Толстого (1908–1977), прозаика, поэта, драматурга, литературоведа, философа, из которых самым объемным и с художественной точки зрения самым значительным является «Капут» Курцио Малапарте о Второй Мировой войне (целиком публикуется впервые), произведение единственное в своем роде, осмысленное автором в ключе общехристианских ценностей. Это воспоминания писателя, который в качестве итальянского военного корреспондента объехал всю Европу: он оказывался и на Восточном, и на Финском фронтах, его принимали в королевских домах Швеции и Италии, он беседовал с генералитетом рейха в оккупированной Польше, видел еврейские гетто, погромы в Молдавии; он рассказывает о чудотворной иконе Черной Девы в Ченстохове, о доме с привидением в Финляндии и о многих неизвестных читателю исторических фактах. Автор вскрывает сущность фашизма. Несмотря на трагическую, жестокую реальность описываемых событий, перевод нередко воспринимается как стихи в прозе — настолько он изыскан и эстетичен.Эту эстетику дополняют два фрагментарных перевода: из Марселя Пруста «Пленница» и Эдмона де Гонкура «Хокусай» (о выдающемся японском художнике), а третий — первые главы «Цитадели» Антуана де Сент-Экзюпери — идеологически завершает весь связанный цикл переводов зарубежной прозы большого писателя XX века.Том заканчивается составленным С. Н. Толстым уникальным «Словарем неологизмов» — от Тредиаковского до современных ему поэтов, работа над которым велась на протяжении последних лет его жизни, до середины 70-х гг.

Антуан де Сент-Экзюпери , Курцио Малапарте , Марсель Пруст , Сергей Николаевич Толстой , Эдмон Гонкур

Языкознание, иностранные языки / Проза / Классическая проза / Военная документалистика / Словари и Энциклопедии