Слово о полку Игореве

Исследователь пишет: «Нелингвисты совершенно не осознают мощности языка как механизма, а именно количества и степени сложности правил, которые надо соблюсти, чтобы получить правильный текст. Легкость, с которой человек произносит устные и письменные тексты на родном языке, лишает его возможности поверить в истинные масштабы той информации, которой он при этом бессознательно оперирует. Особенно доверчиво относятся к мысли о том, что некто засел за книги и научился говорить и писать на иностранном языке “как на родном” те, кто ни одним иностранным языком активно не владеет. Люди верят бойким журналистским рассказам о том, как способного русского паренька поучили в разведшколе немецкому языку, забросили в немецкий тыл и там он успешно выдавал себя за немца»[13].

Приведя аргументы за и против подлинности текста, Зализняк пришел к такому выводу: «…только на стороне подлинности имеются системные аргументы. Это мощный блок эффектов всех языковых уровней: графики, орфографии, фонетики, морфологии, синтаксиса, семантики, – искусственно создать которые без знаний, достигнутых в XIX-XX вв., было практически невозможно. <…> В итоге картина противостояния лингвистических аргументов той и другой стороны выглядит совершенно ясно. Неверно было бы утверждать, что лингвистические аргументы противников подлинности все подряд недействительны и не весят ничего. Они кое-что весят. Но несопоставимо меньше, чем то, что лежит на противоположной чаше весов»[14].

Кроме того, в новгородских грамотах были найдены и слова, которые Мазон и Зимин считали анахронизмами (а потому доказательством подделки текста). Так произошло, например, со словами шизый и сморци. Другие встречающиеся в тексте слова, вызывавшие недоумение у исследователей XIX и середины XX вв. (в частности, эпитет оварьские), были обнаружены при открытии новых древнерусских памятников.

После выхода монографии А. А. Зализняка можно констатировать, что «Слово» лингвистическую экспертизу выдержало и гипотезу о возможности его подделки в XV или XVIII столетии можно сдать в архив. Правы оказались Пушкин, Жуковский, Мандельштам, Заболоцкий, Набоков, Якобсон, Лотман, Лихачев (и еще сотни других русских и иностранных поэтов, переводчиков, филологов и лингвистов), а не представители «скептической школы».

Но данная тема не может быть закрыта до проведения еще одной экспертизы. Я имею в виду экспертизу поэтики «Слова».

Опираясь на двухвековой труд многих поколений исследователей и поэтов, в этой работе мы сделаем попытку обосновать, что:

– «Слово» создано в конце лета 1185 г. Это непосредственный поэтический отклик на произошедшие события и его автор – поэт, работающий со словом так, как может работать только стихотворец, существующий внутри традиционной для своего времени стихии «темного стиля».

– «Слово» написано тоническими стихами, а переход древнерусского дружинного стиха от силлабики к тонике произошел в XI столетии еще до падения редуцированных (полугласных ъ и ь), и автором этой реформы был Боян.

– При поизнесение утраченных в живой речи XII в. редуцированных и восстановление разрушенного позднейшими переписчиками двойственного числа в тексте возникают десятки рифм, что доказывает и древность, и стиховую природу самого текста.

– По структуре поэма делится на девять песней, в каждой из которых по три темы. Каждые три песни составляют одну часть, и пропорции этих частей такие же, как у древнерусских храмов. А это значит, что текст дошел до нас без существенных искажений.

– Силлабические пропорции «Слова» математически гармоничны и соответствуют пропорциям староладожских храмов – церкви Успения Богородицы (середина XII века) и Георгиевского собора (около 1180 г.), чьи планы расчислены по числу π.

– Фразеологические повторы «Слова» – часть орнаментального мышления поэта, присущего и средневековой культуре вообще, и, в частности, культуре магических заговоров. Отношение всей суммы фразеологических повторов к повторенному 21 раз выражению «Русская земля» также равно отношению π к 1.

– Система категорий и понятий, которыми оперирует автор, укладывается в мировоззренческие представления средневекового человека. Автор – наследник авторской традиции дружинного песнетворчества и магической архаики, но при этом книжник и христианин.

– Имя автора в соответствии со стиховой авторской традицией ойкумены запечатлено на последней странице произведения в виде сфрагиды (подписи в третьем лице) и акростиха. Сам себя автор «Слова» называет Ходыной Святославичем.

– Ходыну Святославича с большой долей вероятности можно отождествить с сыном Святослава Всеволодича Киевского новгородским князем Владимиром Святославичем, который в 1185 г. первым пришел на помощь разоренному Гзаком Посемью.

ВРЕМЕНА НАВЫВОРОТ