Слово о полку Игореве

Для того, чтобы поэтически восстановить картину Игорева и похода, и самого побоища, у поэта достаточно собственного ратного и жизненного опыта. Ему не надо подслушивать диалог пустившихся в погоню за Игорем Гзака и Кончака. Игорь, Всеволод, Ярославна и Кончак – для него живые реальные люди, которых он еще мальчишкой встречал при Черниговском дворе. Автор знает, что Каяла по-русски называется Быстрой («два брата разлучились на бреге быстрой Каялы»), и, видимо, знает, что именно левый берег высокий и скалистый (отсюда тема жажды в поэме), но пишет «Идти дождю стрелами с Дона великого...» и тут же «Вот ветры, Стрибожьи внуки, веют с моря стрелами...»

Пусть в Данном случае «с Дона» – это от устья Дона, то есть тоже со стороны Азовского моря. «Картинка» все равно не соответствует географической реальности.

Автор слышал, что ветер – виновник гибели русских дружин, но не знает, что ветер был не юго-западным, а восточным. Для справки: в Ростовской области в это время года постоянно дует сильный восточный ветер, в просторечии – «калмыцкая пыль». Сегодня он известен каждому по казацкой песне: «Ой, налетели ветры злые да с восточной стороны...». Войско Игоря пробивалось к Донцу, прижатое к левому берегу текущей с севера на юг «быстрой Каялы»[172], и половцы два дня расстреливали русских с фланга с безопасного для себя расстояния.

Эта «ошибка» и указывает нам на то, что Автор не был участником похода.

КТО ВИДЕЛ СЛЕЗЫ ЯРОСЛАВНЫ?

Одна из частей «Слова» посвящена картине той беды, которая обрушилась на Посемье и Посулье после поражения Игоря. И это тоже страница из жизни Владимира Святославича. Именно Владимира и его брата Олега Святослав Киевский посылает в Посемье летом 1185 г. наводить порядок в разоренной Гзаком земле.

Из-за нежелания Давыда Смоленского вступать в драку с половцами отпор степнякам не состоялся. Половцы взяли Римов и ушли в Поле с богатой добычей. Олег и Владимир Святославичи стали единственными из русских князей, кто увидел страшную картину разграбленного и взбунтовавшегося Посемья. Об этом в Ипатьевской летописи: Святослав посла сына своего Олга и Володимера в Посемье то бо слышавше возмятошася городи Посемьские <...> и мятахоуть ся акы в мутви городи воставахоуть... (Стб. 645-646).

Гзак сжег острог Путивля (окольный город). Но кремль выстоял.

В то страшное лето плачущую на путивльской стене Ярославну видели только Олег и Владимир. Они и утерли ее слезы. Утерли хотя бы тем, что в княжестве, лишившемся в одночасье всех своих князей, остановили мятежи и мародерство.

Ярославна на путивльской стене увидена глазами не просто очевидца, но и близкого родича: Игорь был двоюродным дядей Владимира Святославича, а Ярославна двоюродной сестрой его жены[173].

В «Слове» Ярославна плачет не в Новгороде-Северском, а в Путивле. Кажется, это необъяснимо. Однако посмотрим на карту: Путивль, где правил ее сын Владимир, на восемьдесят верст ближе к Полю, и, значит, Ярославна хотела встретить мужа и сыновей (Владимира и, видимо, Олега) на два дня раньше, чем если б она осталась в Новгороде-Северском). Здесь и застает ее набег Гзака. И здесь летом 1185 г. ее должны были встретить сыновья Святослава.

В. Н. Татищев, пользовавшийся не дошедшими до нас источниками и создавший последний русский летописный свод, цитирует (как полагает историк Д. А. Мачинский, по Раскольничьей пергаменной летописи) рассказ о возвращении Игоря и встрече его с женой. Вот интересующий нас фрагмент этого рассказа: И иде 11 дней до города руского, а оттоле в свой Новгород (Северский – А. Ч.). И не доехав мене полднища, спотчеся конь, и паде Игорь, мало ногу потолче, яко не можаше на конь всести. В той час прибеже в Новгород детск един и возвести. И ач надолзе не яша веры, княгиня же не могла часа терпети, нощию иде к нему...

Д. А. Мачинский, отмечая, что В. Н. Татищев не знал «Слова о полку Игореве», комментирует: «Та, которая могла, доверившись непроверенному сообщению, броситься ночью навстречу мужу, и та, которая выкликает его аркучи на городской стене Путивля, готовая птицей лететь к нему, – это, несомненно, одна личность»[174].

Согласившись с этим выводом, добавим, что пребывание Ярославны в Путивле во время похода Игоря также говорит о подмеченной и летописцем, и автором «Слова», любви Ярославны к Игорю (а значит, и о подлинности приведенной Татищевым выписки)[175]. Но в таком случае мы можем верить и указанию автора «Слова», что Ярославна ждала Игоря в Путивле.

Из Путивля в Новгород-Северский она вернулась до бегства Игоря из плена.