Смеющаяся вопреки. Жизнь и творчество Тэффи

Разумеется, история о Матрене, ставшей жертвой животного, необычна для Тэффи, которая во многих рассказах о «братьях меньших» изображает их моральное и эмоциональное превосходство над людьми. Например, в рассказе «Пар» храпящая женщина с «тупым» лицом противопоставляется ее собачке, которая снова и снова переживает во сне свою звериную любовь, «нечеловеческую, преданную, робкую и самозабвенную» [Тэффи 1997–2000, 2: 145]. Среди людей подобную полноту чувств демонстрируют прежде всего дети, и в «Неживом звере» содержатся очаровательные истории о детских радостях и мелких невзгодах. Впрочем, в некоторых из наиболее интересных рассказов сборника с большой силой показывается, как детская радость меркнет перед лицом уродства и жестокости жизни.

Действие в «Чертике в баночке» (1915) – где, как и в «Зайце», Тэффи демонстрирует свое мастерство художницы-миниатюристки – начинается в Вербное воскресенье, когда повествовательнице было семь лет. Выдался прекрасный весенний день, жизнь кажется «бесконечной», а ее радости – «внесомненными, цельными и яркими» [Тэффи 1997–2000, 2: 164][260]. На праздник девочке подарили игрушечного чертика в баночке, который начинал плясать, если прижать пленку, прикрывающую отверстие. Сначала поблескивающий на солнце и смеющийся чертик делает день еще более радостным, и девочка вторит его смеху и движениям и сочиняет песенку. Но затем пленка порвалась, вода из баночки вытекла, а чертик стал страшным: «Худой, а пузатый. <…> А глаза выкатил злые, белые, удивленные» [Тэффи 1997–2000, 2: 165]. Девочка пытается умилостивить его, укладывает спать в спичечный коробок, но он не смягчается, и на следующую ночь она уступает ему свою постель. На следующий день она восклицает: «Я люблю вас, черт!» [Тэффи 1997–2000, 2: 166]. А когда вечером она расплакалась, родители решили, что она заболела, и уложили ее в постель. Однако не так-то просто вылечить малышку, одержимую чертом: «…я знала, что, когда уйдут большие, я слезу с кровати, найду чертову баночку, влезу в нее и буду петь песенку… и кружиться всю жизнь, всю бесконечную жизнь буду кружиться» [Тэффи 1997–2000, 2: 167]. В финале мы видим нечто противоположное радости от пения, кружения и слов «бесконечная жизнь», присутствовавших в начале рассказа, а переход к использованию будущего времени придает более широкий смысл тому, что казалось забавным анекдотом, намекая, что ребенок навсегда останется во власти злых сил, будет кружиться вечно, как марионетки из одноименного стихотворения. Особенно поражает образ рассказчицы, влезающей в чертову баночку. Всю свою жизнь она будет развлекать других вместо игрушки – подходящий символ для самой Тэффи, передающий страдания, связанные с постоянной необходимостью развлекать.

Рассказ «Неживой зверь» (1912), давший название всему сборнику и признаваемый одним из лучших произведений Тэффи, с еще большей психологической и эмоциональной глубиной изображает болезненный переход от детства к безрадостной взрослости. Действие начинается на рождественской елке, где маленькой Кате дарят мягкую игрушку – шерстяного барана. Ей кажется, что он живой, с «человеческими глазами», а «если оттянуть ему голову вниз, мычал ласково и настойчиво: мэ-э!» [Тэффи 1997–2000, 2: 64][261]. Но ей сразу говорят, что он «неживой».