Смерть приходит в клуб вязания

– Наши дорогие умницы Рэани и Роукур будут стоять в дверях и раздавать тексты псалмов. Рёсква тоже может в этом поучаствовать. Так красиво, когда гостей встречают дети. – Фрида вздохнула, словно пытаясь подобрать нужные слова. – Почему-то все это так печально и безнадежно. Но ничего не поделаешь. Нам следует держаться друг друга, как одна семья. И все следует хорошо подготовить. Но ни Трёндур, ни Алма не будут в церкви. Как я поняла, Трёндуру этой ночью опять стало плохо. А его жена совершенно не в себе.

Мария не прерывала речь матери. Ей самой было немного стыдно, что она не принимала участия в приготовлениях. Мама же, которой перевалило за семьдесят, всегда проявляла себя как опора семьи. Фрида утешала и поддерживала Боргарьёрт, просидев в больнице всю неделю. Она за это время провела с Трёндуром больше времени, чем за последние много лет. Что помимо всего прочего свидетельствовало о том, какие плохие отношения были в семье. Фрида призналась, что долгое время не хотела иметь ничего общего с братом, но, когда его сын лежит в гробу, а сам Трёндур, беспомощный, – в больнице, следовало забыть о разочарованиях и непрестанных семейных раздорах. Что касается Марии, то она несколько раз приходила в гости на Фьядлалуй, 13 после убийства Халлвина. Но не она была рукой помощи или излучающим тепло сердцем – ими всегда являлась ее мать.

Быть самой собой – это имеет свои преимущества. Все знают и ценят ее молчаливость и ум. Она может приходить домой и уходить, когда ей заблагорассудится. И если она не придет на похороны, ее никто не хватится. Ну разве что Йоурун и Мария. Но они пойдут на похороны, чтобы проводить в последний путь Халлвина, а не для того, чтобы с ней разговаривать.

Она обдумывала ситуацию. Сможет ли она сыграть роль достаточно убедительно? Войти в церковь, положить руку на гроб, потом выразить соболезнования семье, сидящей в первом ряду. Естественно, там будет много сверлящих и пытливых глаз людей, готовых просканировать каждую скамью в церкви и полюбопытствовать об участниках процессии на кладбище, где Халлвина предадут земле. Будут разговоры о семье и о том, какое отношение каждый присутствующий имеет к усопшему. Наверняка там появится и полиция. Хотя нет никаких оснований переоценивать мыслительные способности стражей порядка, несомненно, будет глупо надевать этим слепцам слишком сильные очки на нос.

Она встала и прошлась вглубь коридора. Женщина в зеркале хорошо сложена, рост – сто семьдесят два сантиметра. У нее светло-каштановые волосы, высокие скулы, над глазами цвета морской волны две узкие нарисованные брови. Нос ровный и прямой. Подбородок – маленький и круглый как яблоко. Она облизала губы – в уголках рта показалась едва заметная улыбка, – после чего прошептала:

– О зеркало, что на стене висит, пути своей хозяйки отрази[49].

Она сняла куртку. Разумнее всего просто остаться дома. Ей не нужно никаких оправданий. Все знают, что у нее серьезная работа. В выходные предстоит много важных дел. Прием. Она должна выступить и отчитаться за свою работу. Как важно для общества, чтобы культура и здоровье шли нога в ногу. Ей предстоит выступать перед фарерскими политиками и множеством высокопоставленных чиновников.