Смерть знает твое имя

– О-о, это очень дорогой подарок, Норито-кун, – старик покачал головой, – как я могу его принять?

– Мы решили заменить ножи на кухне, так что он больше не нужен.

– Не нужен?

– Раньше мама много готовила, и у нас были все возможные виды ножей и палочек для готовки. Обычный человек редко пользуется всем этим на своей кухне. Это специальный нож для приготовления сашими, длина лезвия один сяку[149], как у настоящего самурайского клинка. Я специально для вас его наточил.

– Ох, ну ничего себе, – Оохаси-сан, прищурившись, рассматривал узорчатое стальное лезвие, – выглядит очень роскошно. Это настоящая дамасская сталь? Такой не у каждого шеф-повара на Гиндза есть. Им же можно с одного раза тунца вдоль разрезать.

Норито ухмыльнулся. Ему было трудно сдерживать нетерпение, но старик этого не замечал – все его внимание поглощал лежавший в коробке нож.

– Ваш-то совсем затупился, – добавил Норито, – он больше рвет рыбу, чем ее режет.

– Это точно, – старик кивнул, – а с таким ножом посетители моего ресторана на свежем воздухе смогут насладиться сашими, которого и на Гиндза не купишь.

Он все еще колебался – принимать такой роскошный подарок или все-таки отказаться… Конечно, мальчик был прав: тот нож, которым он нарезал выловленную из Аракавы рыбу, и ножом-то назвать было трудно – деревянная ручка замотана изолентой, а режущий край весь в трещинах и зазубринах, да таких, что править и точить уже бесполезно. Оохаси-сан старательно очищал его от ржавчины и смазывал маслом, боясь, что, попав на рыбу, ржавчина может навредить его кошкам. Можно было попросить в суси-я, где он брал наживку, какой-нибудь старый нож, – по правде сказать, Оохаси-сан так и собирался сделать в скором времени, но все откладывал, подыскивая нужные слова, чтобы просьба не выглядела слишком нескромной. Должно быть, нарезая рыбу при Норито, он подосадовал на старый нож – что, если отзывчивый мальчик стащил нож с кухни родителей и, прими старый Оохаси его подарок, мальчика ожидает выговор или даже наказание? Бездомный внимательно посмотрел на стоявшего перед ним подростка, пытаясь угадать, говорит ли тот правду, но проницательность никогда не была его сильной стороной. Поэтому он решил спросить напрямую:

– Тебя точно дома за это не накажут, Норито-кун? Ты ведь меня не обманываешь?

– Конечно не накажут, я же уже сказал, что он больше не нужен. Уверен, мама будет рада, узнав, что я отдал эту вещь хорошему человеку.

Голос Норито звучал по-прежнему спокойно и дружелюбно, но Рин расслышала в нем нотки раздражения.

– Что ж… ох, я даже не знаю…

– Его все равно придется отдать кому-то или выбросить, – Норито с деланым равнодушием пожал плечами, – я думал вас обрадовать. Что ж, если он вам не нравится…

– Постой, постой, я же не хотел тебя обидеть, Норито-кун! – Старик смутился. Надо же, он совсем не подумал, что парень может на него обидеться. И правда – у него, небось, домашнее задание еще не доделано, а он пришел сюда поздним вечером, чтобы вручить старому Оохаси такой подарок. Сам Оохаси-сан в старшей школе не учился, но предполагал, что там должны очень много задавать, особенно в выпускных классах. – Что ж…

Норито вытащил нож из коробки и, крепко обхватив пальцами рукоятку, повернул так, чтобы он был как можно лучше освещен. То ли из-за его уверенной позы, то ли из-за желтоватого света фонаря, каплями стекавшего вдоль узкого лезвия, сашими-хо: тё: теперь выглядел угрожающе, словно в руке у мальчишки и правда был настоящий самурайский танто. Рин опустила взгляд на часы на своем левом запястье. На круглом белом циферблате поблескивали маленькие синие камешки. Оставалось совсем немного времени. Оохаси-сан восхищенно любовался лезвием, даже не подозревая об истинных намерениях своего вечернего гостя.

– Мне и самому жаль с ним расставаться. Когда я был ребенком, мама часто пользовалась этим ножом, готовя для нас с папой обед в выходные дни. Но у каждой вещи есть свой срок жизни, и приходит время от нее избавиться. Мне бы не хотелось отдавать этот нож кому-то другому или тем более выбрасывать его. Отдав его вам, я буду знать, что он еще послужит доброму делу.

– Ох, да что тут скажешь… – Оохаси-сан почесал голову, все еще смущенно улыбаясь. – Ты хороший парень, Норито-кун. Спасибо тебе. Ты уж не сомневайся, этот сашими-хо: тё: еще хорошенько послужит. Я буду беречь его, как настоящую драгоценность.

Рин почувствовала снаружи хижины какое-то еле заметное движение. Чья-то крошечная жизнь. Кошка.

– Так вы его возьмете? – просиял Норито.

– Да, – старик кивнул, – неудобно, конечно, но что поделать – вещь-то и правда нужная, да еще и подаренная другом. Спасибо тебе, Норито-кун!