Мы там начинаем рыскать, пробивать щупами землю, хотели ливнинским ребятам передать, чтобы забрали — чего он будет на проходе лежать. Тем более все известно. По-моему, Колесников его фамилия. В общем, мы начали искать, а люди эти местные говорят: «Да ладно, он наш дом бережет». Понимаешь, это ведь тоже отношение к человеку. Отношение нас — друг к другу. Им неважно, что он умер когда-то. Даже если учесть, что он защитник. Про своих родственников, которые погибли на войне, они говорили с трепетом: о них тоже нет ни данных, ни сведений, ничего. Мы им по ОБД, разумеется, сразу все нашли. Но их трепет не на вот этого артиллериста в огороде. Не могут осознать, что и его кто-то ищет, либо искал и не нашел. У них к этому такое вот отношение: «Да ладно, пускай лежит. Он бережет наш дом». Они уже даже забыли, где именно он лежит. Ладно бы еще если ухаживали за могилой...
Но так человек устроен, это не плохо и не хорошо. Это норма. Она может быть и не очень приятная, когда это осознаешь. Но вот это как раз и есть то, что сейчас созревает: пресловутое гражданское общество, как принято выражаться. Это же все отсюда начинается, с уважения друг к другу. И неважно, павший ты или нет. Я про любовь к человеку просто потому, что он — человек, а не потому, что он патриот, например.
В советское время все по-другому было: там сначала общество, потом человек. Все-таки, в моем понимании, общество, которое чтит законы и уважает друг друга, зарождается именно от частного к общему. То есть сначала ты с определенным набором качеств, а потом уже общество. И оно из этих маленьких частиц, человеческих миров, собирает рабочую машину, причем самодостаточную машину — из этого в конечном итоге должно сложиться государство.
Лишинская коммунарская система — тоже история про коллектив, а не отдельного человека, потому что она плоть от плоти часть той советской системы, это нельзя исключать. И Макаренко, и Иванов. И эта система работает: она в чем-то хорошая, в чем-то плохая. Я просто по этой системе работал. Когда я собираю пацанов с улиц — отпетых или не очень отпетых — разных, то и они делают те же ошибки, просто достается всем по-разному. Подросток делает ошибки, соизмеримые своему возрасту, а бывает, делает ошибки, которые его убивают. У него просто нет опыта жизненного. И если ему не создать среду, где его ценят, любят и уважают, он может так и не вырасти.
У Олега Всеволодовича Лишина есть запись, где он говорит, что важно воспитать здоровую личность, а личность уже сама разберется, кем ей быть. Важно, чтобы личность была не злой к миру, любознательной — вещи очевидные, но это же надо воспитывать. Человек, не слушающий Баха, не начнет его слушать. И не будет понимать, зачем его слушать. В Африке живут туземцы, которые не парятся, и им хорошо. Может быть, не очень хорошо, их хобби — катать скомканный кусок полиэтилена (то есть даже не мяч) и мечтать уехать, стать где-то футболистом. Но они счастливы. А может быть, и нет. Мы же не можем сказать, что вся Африка такая.
Я хочу оговориться, что могу ошибаться, потому что во многом пересказываю уже чьи-то чужие истории. Но я в этом рос, я продукт той системы, которую создал Лишин Олег Всеволодович, так или иначе. И я только, наверное, сейчас осознаю, что главное — это чрезмерная эмпатия, которую поиск мне привил. Эмпатия — значит чувствовать за другого — за Васю, за Петю. Но делать это очень сложно, мы же все пупы. Ведь это так и есть же, мой пуп важнее пупа соседа.
И мы это пытаемся примерить сейчас: как учиться уважать и любить окружение свое, общество, соседа-алкаша, кого угодно. Это же необходимо, чтобы жить как-то. Если я верещу на подростка, который бросает под себя мусор, — я, наверное, не прав. Ведь это мы не создали ему условия, чтобы он этого не делал. Это, конечно, глобальная какая-то вещь, очень обобщенная. Можно же сказать, что у него есть родители, что они неправильно его воспитывают. Но откуда взялись эти неправильные родители: это же мы сами и есть, так или иначе.
Поиск Лишиными воспринимался как инструмент, всего-навсего. Инструмент для социально значимого дела. Это же как скаутинг, только у тех социально значимое дело — тушить пожары, помогать кому-то — это тоже социализация через среду, через общество. То есть быть нужным данным людям. И скины выезжали на этом в свое время, когда пытались чистить расу. Социально значимое не обязательно же положительное дело.
Подростка несложно заставить воевать за тряпку, ему легко объяснить, что Родина тебя не забудет.