Снежинка

— Да какая на хрен разница, если бы даже и заигрывала?

— У тебя есть парень!

— Думаешь, я, блин, не знаю? Дебби, люди тебе не принадлежат. Ты не можешь управлять чужими чувствами. Богом клянусь, иногда мне кажется, что у меня роман с тобой.

— Иди ты в задницу, Ксанта. — Я открыла дверь кабинки и обнаружила целую очередь из своих соседей.

* * *

Я попыталась поднять перегородку, чтобы зайти за барную стойку, и сшибла несколько стаканов. Когда они вдребезги разбились об пол, все радостно завопили. Марк взял совок и щетку и стал подметать осколки. Я привалилась к нему.

— Дебби, кажется, тебе пора домой.

— А ты пойдешь со мной? — промурлыкала я.

— Нет, Дебс.

— Ты меня выгоняешь?

— Я просто сказал, что, по-моему, пора домой.

— Мне? — Я показала на себя.

— Да.

— И больше никому?

Он вздохнул.

— Двойную водку с тоником, пожалуйста, — сказала я.

— Дебби, я больше не могу тебе наливать. Тебе уже хватит.

— Тут всем уже хватит, Марк. С какой стати ты прицепился ко мне? Потому что я тебе нравлюсь?

— Нет, Дебс.

— Значит, ты не пойдешь со мной домой?

— Дебби, у меня есть девушка.

— В прошлый раз тебе это не мешало.

— В прошлый раз у меня голова шла кругом. Мой брат лежал мертвый в гробу, твоя мама лежала на нем сверху^, а ты накинулась на меня как бешеная.

— Ого. — Его слова заметались у меня в голове. Я тотчас протрезвела. — Спасибо.

— Прости. Слушай, Дебс, я хочу быть твоим другом. По-моему, ты просто чума — в смысле, безумно прикольная, но мне ты не нравишься.

— По-твоему^, я безумная, — медленно произнесла я.

— В смысле, безумно прикольная. Ты нереально прикольная!

— Ясно.

— Ты на меня злишься?

— Нет.

— Точно?

— Да, — сказала я. — Вообще-то ты прав. Мне пора домой.

Он хлопнул меня по спине и улыбнулся:

— Завтра скажешь мне спасибо.

* * *

Ксанта курила перед пабом, дожидаясь меня.

— Дебби! Что за хрень? Что с тобой?

Схватив за локоть, я выдернула ее из толпы курильщиков.

— Со мной-то все нормально, это ты себе захапала все проблемы и несчастья.

— Ты что, смеешься над... Ты единственная, кому я рассказала о своем психическом заболевании.

— Ты единственная, кому я рассказала о своем психическом заболевании, — передразнила я, размахивая руками.

Она уставилась на меня, как на незнакомую.

— Тебе прямо не терпелось рассказать мне о своем психическом заболевании, — продолжала я. — Но это просто очередная разводка на деньги! Ты заплатила врачу^, чтобы он сказал тебе, что ты особенная. Печальная и модная. Ты настолько полна мрака и света, Ксанта! Ты такая сложная! Такая многогранная! А не просто смазливая девчонка.

— Депрессию не выбирают, Дебс, — дрожащим голосом пролепетала Ксанта.

— Иди ты знаешь куда? У тебя уже и так все есть, но ты все равно недовольна. Мне плевать, сколько денег ты тратишь, чтобы испортить себе жизнь. Ты гребаная снежинка, Ксанта, — сказала я, отходя в сторону. — Просто снежинка, и все.

Пелена снега и алкогольный туман сделали мир нереальным. Холода я пока не чувствовала, хотя пальто осталось на сиденье в закутке. Я брела домой, оставляя шум паба позади. Участники марафона превратили снег на дороге в коричневую слякоть.

К воротам мне навстречу выбежал Джейкоб, но я отпихнула его прочь. Порылась в сумке в поисках ключа. Раньше мы никогда не запирали дверь, но в последнее время мама стала всего опасаться. Я вставила ключ в замок, но он не поддался.

— Еще чего! — простонала я.

Я обошла дом. Трейлер тоже оказался заперт. Раньше он никогда не запирался. Билли говорил, что поставит замок, когда у него появится что-нибудь достойное внимания грабителей. Теперь мне казалось, он сделал это нарочно, мне назло.

Я забралась на крышу и легла на спину. Мои веки отяжелели, и я начала замерзать. Холод полз по ногам в живот. Мне представилось медленное погружение в море — солнечная зона, сумеречная зона, полуночная зона, бездна... хадальная зона, Аид, царство зимней владычицы Персефоны.

Внутри

В трейлере вдруг закашляли. Раздался грохот. Наверное, внутри что-то упало. Мои ногти царапнули лед на его крыше. Я посмотрела на свои ладони. Они очень красные, но холодно мне не было. Казалось, мое тело парит в снежном шаре, полном белого вина. Я поднялась, пытаясь настроить свое плавающее зрение по линии горизонта, уставилась вдаль на голубоватый свежевыпавший снег, упиваясь великолепным мгновением свободы, когда выпивка торжествует над реальностью. «Оно того стоит, — думала я. — Хотя бы ради таких минут стоит пить».

Меня мучила жажда. Спрыгнув с трейлера, я набила рот снегом. Он обжег мне язык, и я его выплюнула.

Из трейлера все еще доносился какой-то шум. Я вспомнила про ежа. Может быть, он сбежал из коробки? Дверь по-прежнему была заперта, так что я соскребла с окна лед и, вглядевшись в пятачок чистого стекла, увидела, как раскачивается туда-сюда одно из дядиных твидовых пальто. Еще немного расчистив стекло, я отступила от окна. И увидела ладонь.

Ладонь принадлежала Билли. Он висел на потолке, не касаясь ногами пола. Раскачивался туда-сюда, туда-сюда.

— Билли! — Я стала колотить кулаками в окно. — Билли!!!