Собака Баскервилей

— Онъ могъ найти дорогу туда, но оттуда никогда. Какъ можетъ онъ сегодня ночью увидѣть вѣхи? Мы вмѣстѣ съ нимъ разставляли ихъ, чтобы намѣтить тропинку черезъ трясину. Ахъ, если бы я только могла сегодня вынуть ихъ. Тогда онъ былъ бы въ вашихъ рукахъ.

Для насъ было очевидно, что всякое преслѣдованіе будетъ тщетно, пока не разсѣется туманъ. Мы оставили Лестрэда охранять домъ, а сами отправились съ баронетомъ въ Баскервиль-голль. Нельзя было уже больше скрывать отъ него исторію Стапльтоновъ, но онъ мужественно вынесъ ударъ, когда узналъ истину о женщинѣ, которую любилъ. Однако же, приключенія этой ночи потрясли его нервы, и къ утру онъ лежалъ въ бреду, во власти жестокой горячки, и докторъ Мортимеръ сидѣлъ около него. Имъ суждено было сдѣлать вмѣстѣ путешествіе вокругь свѣта прежде, чѣмъ сэръ Генри сталъ снова тѣмъ здоровымъ, бодрымъ человѣкомъ, какдмъ онъ былъ, пока не сдѣлался хозяиномъ злосчастнаго помѣстья.

A теперь я быстро заканчиваю этотъ оригинальный разсказъ, въ которомъ я старался, чтобы читатель дѣлилъ съ нами страхи и смутныя догадки, которыя такъ долго омрачали наши жизни и окончились такъ трагически. Къ утру туманъ разсѣялся, и миссисъ Стапльтонъ проводила насъ до того мѣста, съ котораго начиналась тропинка черезъ трясину. Когда мы увидѣли, съ какою горячностью и радостью эта женщина направляла насъ по слѣдамъ своего мужа, мы поняли, какъ ужасна была ея жизнь. Мы оставили ее на узкомъ полуостровѣ твердаго торфа, который вдавался въ трясину. Отъ его оконечности маленькіе прутья, кое-гдѣ воткнутые, указывали, гдѣ тропинка, извиваясь, проходила отъ одной группы тростниковъ къ другой, между покрытыми зеленою плѣсенью пропастями трясины, непроходимой для незнающаго человѣка. Отъ гніющаго тростника и тины шелъ запахъ разложенія, и тяжелый, полный міазмовъ паръ ударялъ намъ въ лицо, между тѣмъ какъ отъ невѣрнаго шага мы не разъ погружались по колѣно въ черную дрожавшую трясину, которая мягкими волнами расходилась на ярды вокругъ нашихъ ногъ. Когда мы шли, она, какъ клещами, схватывала насъ за пятки; когда же мы погружались въ нее, то казалось, что вражеская рука силою тащитъ насъ въ эту зловѣщую глубину. Одинъ только разъ увидѣли мы, что кто-то прошелъ по этому опасному пути до насъ. Среди клочка болотной травы виднѣлся какой-то темный предметъ. Холмсъ, сойдя съ тропинки, чтобы схватить его, погрузился по талію и, если бы тутъ не было насъ, чтобы вытащить его, онъ никогда уже больше не ступилъ бы на твердую землю. Онъ держалъ въ рукѣ старый черный сапогъ. Внутри его было напечатано на кожѣ "Мейерсъ, Торонто".

— Эта находка стоитъ грязевой ванны, — сказалъ Холмсъ. Это пропавшій сапогъ нашего друга сэра Генри.

— Который Стапльтонъ бросилъ здѣсь, спасаясь отъ насъ.

— Именно. Сапогъ остался у него въ рукахъ послѣ того, какъ онъ воспользовался имъ для того, чтобы пустить собаку по слѣдамъ сэра Генри. Онъ бѣжалъ, когда увидѣлъ, что игра его проиграна, и въ этомъ мѣстѣ швырнулъ сапогъ. Мы знаемъ, по крайней мѣрѣ, что до этого мѣста онъ благополучно добѣжалъ.

Но больше этого намъ никогда не суждено было узнать, хотя о многомъ мы могли догадываться. Не было никакой возможности увидѣть слѣды ногъ на трясинѣ, потому что подымающаяся тина моментально заливала ихъ; когда же мы достигли твердой земли и стали жадно розыскивать эти слѣды, то не нашли ни малѣйшаго признака ихъ. Если земля не обманывала, то Стапльтону такъ и не удалось достигнуть своего убѣжщиа на островкѣ, къ которому онъ стремился сквозь туманъ въ эту послѣднюю ночь.

Этотъ холодный и жестокій человѣкъ похороненъ въ центрѣ Гримпенской трясины, въ глубинѣ зловоннаго ила громаднаго болота.

Много его слѣдовъ нашли мы на островкѣ, на которомъ онъ пряталъ своего дикаго союзника. Громадное двигательное колесо и шахта, на половину наполненная щебнемъ, указывали, что тутъ когда-то была копь. Около нея были разбросаны развалины хижинъ рудокоповъ, которыхъ, вѣроятно, выгнали отсюда зловонныя испаренія окружающаго болота. Въ одной изъ нихъ скоба и цѣпь, съ множествомъ обглоданныхъ костей, указывали мѣсто, гдѣ помѣщалась собака. На полу лежалъ скелетъ съ приставшимъ къ нему пучкомъ коричневой шерсти.