Собака Баскервилей

— Хорошо. Мой другъ и я приготовлены ко всякимъ случайностямъ.

— Вы, видимо, близко знакомы съ этимъ дѣломъ, мистеръ Холмсъ? Въ чемъ теперь будетъ заключаться игра?

— Въ ожиданіи.

— Честное слово, я нахожу это мѣсто не очень веселымъ, — сказалъ сыщикъ, съ дрожью осматриваясь кругомъ на мрачные склоны холмовъ и громадное озеро тумана, спустившагося надъ Гримпенскою трясиною. Я вижу огоньки какого-то дома впереди насъ.

— Это Меррипитъ-гаузъ, — конечный пунктъ нашего пути. Попрошу васъ идти на цыпочкахъ и говорить шопотомъ.

Мы осторожно двигались по дорожкѣ по направленію къ дому, но въ двухъ стахъ, приблизительно, ярдахъ отъ него Холмсъ остановилъ насъ.

— Эти камни направо могутъ служить прекраснѣйшими ширмами, — сказалъ онъ.

— Мы должны ожидать здѣсь?

— Да, здѣсь мы устроимся въ засадѣ. Войдите въ эту дыру, Лестрэдъ. Вы бывали въ домѣ, Ватоонъ, не правда ли? Можете ли вы сообщить о расположеніи комнатъ? Что это за рѣшетчатыя окна съ этого угла.

— Это, кажется, окна кухни.

— A то, тамъ, что такъ ярко освѣщено?

— Это, конечно, столовая.

— Штора поднята. Вы лучше знакомы съ мѣстностью — подползите тихонько къ окнамъ и посмотрите, что они тамъ дѣлаютъ, но, ради самого неба, не выдайте имъ своего присутствія.

Я пошелъ на цыпочкахъ по тропинкѣ и остановился за низкою стѣною, окружавшею жидкій фруктовый садъ. Пробираясь подъ тѣнью этой стѣны, я дошелъ до мѣста, съ котораго могъ смотрѣть прямо въ незавѣшенное окно.

Въ комнатѣ находились только двое мужчинъ — сэръ Генри и Стапльтонъ. Они сидѣли другъ противъ друга за круглымъ столомъ и были обращены ко мнѣ въ профиль. Они оба курили сигары, и передъ ними стояли кофе и вино. Стапльтонъ говорилъ съ оживленіемъ, баронетъ же былъ блѣденъ и разсѣянъ. Можетъ быть, его угнетала мысль о предстоящемъ ему одинокомъ пути по зловѣщему болоту.

Пока я наблюдалъ за ними, Стапльтонъ всталъ и вышелъ изъ комнаты, а сэръ Генри наполнилъ стаканъ виномъ и, прислонившись къ спинкѣ стула, покуривалъ сигару. Я услыхалъ скрипъ двери и хрустящій звукъ шаговъ по гранію. Шаги направлялись вдоль тропинки по ту сторону стѣны, подъ которой я стоялъ, скорчившись; заглянувъ поверхъ нея, я увидѣлъ, какъ натуралистъ остановился у двери какого-то сарая, стоявшаго въ углу плодоваго сада. Раздался звукъ повернутаго въ замкѣ ключа, и когда Стапльтонъ вошелъ въ сарай, то оттуда послышался какой-то странный шумъ борьбы. Онъ пробылъ въ сараѣ не болѣе минуты, послѣ чего снова раздался звукъ повернутаго ключа, Стапльтонъ прошелъ мимо меня и вошелъ въ домъ. Я увидѣлъ, какъ онъ вернулся къ своему гостю, и тогда потихоньку проползъ обратно къ своимъ товарищамь и разсказалъ имъ, что видѣлъ.

— Вы говорите, Ватсонъ, что дамы не было съ ними? — спросилъ Холмсъ, когда я закончилъ свое донесеніе.

— Нѣтъ.

— Гдѣ она можетъ быть, разъ ни одна комната, кромѣ кухни, не освѣщена.

— Не могу себѣ представить.

Я сказалъ, что надъ Гримпенскою трясиною висѣлъ густой бѣлый туманъ. Онъ медленно подвигался къ намъ и производилъ впечатлѣніе стѣны — низкой, но плотной и ясно опредѣленной. Луна освѣщала его, и онъ имѣлъ ввдъ большого мерцающаго ледяного поля, надъ которымъ возвышались вершины дальнихъ пиковъ, какъ бы лежавшія на его поверхности.

— Онъ двигается къ намъ, Ватсонъ.

— A это важно?

— Очень важно, — единственное, что можетъ разстроить мои планы. Но сэръ Генри не долженъ теперь замедлить. Уже десять часовъ. Нашъ успѣхъ и даже его жизнь могугь зависѣть отъ того, выйдетъ ли онъ изъ дому раньше, чѣмъ туманъ дойдетъ до тропинки.

Надъ нами ночь была свѣтлая и прекрасная. Звѣзды ярко и холодно блестѣли, а полная луна освѣщала всю мѣстность мягкимъ, неопредѣленнымъ свѣтомъ. Передъ нами стоялъ темный остовъ дома, его зазубренная крыша и трубы, рѣзко очерченныя на небѣ, усѣянномъ звѣздами. Широкія полосы золотистаго свѣта изъ низкихъ оконъ простирались черезъ садъ на болото. Одно изъ нихъ вдругъ потухло. Слуги вышли изъ кухни. Оставалось только окно столовой, въ которой двое мужчинъ, — хозяинъ-убійца и ничего не подозрѣвавшій гость, — все продолжали болтать, покуривая свои сигары.

Съ каждою минутою бѣлая плоскость, покрывавшая половину болота, придвигалась все ближе и ближе къ дому. Уже первые тонкіе клочки ея завивались въ золотистомъ квадратѣ освѣщеннаго окна. Дальняя часть стѣны сада уже стала невидимою, и деревья подымались изъ полосы бѣлаго пара. Пока мы наблюдали за этимъ, туманъ уже окружилъ, точно гирляндами, оба угла дома и медленно свертывался въ плотный валъ, надъ которымъ верхній этажъ дома и крыша плавали, какъ фантастическій корабль. Холмсъ со страстною горячностью ударилъ кулакомъ объ скалу и отъ нетерпѣнія топнулъ ногою.

— Если онъ не выйдетъ черезъ четверть часа, тропинка будетъ скрыта туманомъ. Черезъ полчаса мы не въ состояніи будемъ видѣть свои руки.

— Не лучше ли намъ передвинуться назадъ, на болѣе высокую почву?

— Да, я думаю это будетъ хорошо.