Собака Баскервилей

— Видите вы тутъ что-нибудь?

Я посмотрѣлъ на широкую шляпу съ перомъ, на вьющіеся локоны, на обрамленное ими узкое строгое лицо. Наружность была вовсе не грубая, но натянутая, жесткая и суровая, съ рѣзко очерченнымъ тонкими губами, ртомъ и холодными, непреклонными глазами.

— Похожъ онъ на кого-нибудь изъ вашихъ знакомыхъ?

— Что-то около подбородка напоминаетъ сэра Генри.

— Да, пожалуй, тутъ есть маленькій намекъ. Но постойте!

Онъ всталъ на стулъ и, держа свѣчу въ лѣвой рукѣ, закруглилъ правую такъ, чтобы закрыть ею широкую шляпу и длинные локоны.

— Царь небесный! — воскликнулъ я пораженный.

Изъ рамки выглянуло на меня лицо Стапльтона.

— Ага! Видите теперь. Глаза мои пріучены разсматривать лица, а не ихъ украшенія. Первое качество разслѣдователя преступленій это умѣніе узнать человѣка сквозь его маскарадный костюмъ.

— Но это поразительно. Этотъ портретъ точно списанъ съ него.

— Да, это интересный образчикъ атавизма, и тутъ онъ является какъ въ физическомъ, такъ и въ духовномъ отношеніи. Человѣкъ, изучающій фамильные портреты, можетъ стать приверженцемъ доктрины переселенія душъ. Нашъ молодецъ Баскервиль, это очевидно.

— Съ видами на наслѣдство.

— Именно. Этотъ портретъ далъ намъ одно изъ самыхъ важныхъ недостающихъ звеньевъ. Мы держимъ его въ рукахъ, Ватсонъ, мы держимъ его, и клянусь, что еще до завтрашняго вечера онъ будетъ такъ же безпомощно биться въ нашихъ сѣтяхъ, какъ его бабочки. Булавка, пробка и карточка и вотъ новый экземпляръ для нашей Бекеръ-стритской коллекціи.

Сказавъ это и отходя отъ портрета, Холмсъ разразился хохотомъ. Не часто случалось мнѣ слышать его смѣхъ, и всегда онъ предвѣщалъ недоброе кому-нибудь.

На другое утро я рано всталъ, но Холмсъ поднялся еще раньше и, одѣваясь, я видѣлъ, какъ онъ шелъ по аллеѣ къ дому.

— Да, сегодня намъ нуженъ весь день, — сказалъ онъ, потирая руки съ радостнымъ предвкушеніемъ дѣятельности. Сѣти разставлены, и скоро начнется ихъ стягиваніе. Не пройдетъ этотъ день, какъ мы узнаемъ — попалась ли въ нихъ наша большая остромордая щука или же проскользнула между петлями.

— Вы уже были на болотѣ?

— Я изъ Гримпена послалъ въ Принцтаунъ донесеніе о смерти Сельдена. Кажется, могу обѣщать, что иикого изъ васъ не потревожатъ изъ-за этого дѣла. Я также свидѣлся съ моимъ вѣрнымъ Картрайтомъ, который, безъ сомнѣнія, истосковался бы у двери моей хижины, какъ собака на могилѣ своего хозяина, если бы я не успокоилъ его относительно своей безопасности.

— A теперь съ чего мы начнемъ?

— Прежде всего надо повидать сэра Генри. A вотъ и онъ.

— Здравствуйте, Холмсъ, — сказалъ баронетъ. Вы имѣете видъ генерала, составляющаго со своимъ начальникомъ штаба планъ сраженія.

— Совершенно правильное сравненіе. Ватсонъ спрашивалъ моихъ приказаній.

— И я явился за тѣмъ же.

— Прекрасно. Вы, насколько мнѣ извѣстно, приглашены сегодня вечеромъ на обѣдъ къ вашимъ друзьямъ Стапльтонамъ?

— Надѣюсь, что и вы поѣдете съ нами. Они очень гостепріимны, и я увѣренъ, что будутъ очень рады васъ видѣть.

— Намъ съ Ватсономъ придется, пожалуй, ѣхать въ Лондонъ.

— Въ Лондонъ?

— Да, при настоящихъ обстоятельствахъ, я думаю, мы будемъ тамъ полезнѣе.

Лицо баронета выразило замѣтное неудовольствіе.

— Я надѣялся, что вы не покинете меня въ этомъ дѣлѣ. Голль и болото — не веселыя мѣста для человѣка одинокаго.

— Милый другъ, вы должны слѣпо довѣриться мнѣ и исполнять въ точности то, что я говорю. Вы можете передать вашимъ друзьямъ, что мы были бы счастливы пріѣхать къ нимъ вмѣстѣ съ вами, но что неотложное дѣло вызвало насъ въ городъ. Мы надѣемся скоро вернуться въ Девонширъ. Вы не забудете передать имъ все это?

— Если вы настаиваете.

— Увѣряю васъ, что выбора нѣтъ.

Я видѣлъ по лицу баронета, что онъ былъ глубоко обиженъ и, повидимому, считалъ нашъ поступокъ дезертирствомъ.

— Когда желаете вы ѣхать? — спросилъ онъ холодно.

— Тотчасъ послѣ завтрака. Мы доѣдемъ на лошадяхъ до Кумбъ-Трасея, но Ватсонъ оставитъ у васъ свои вещи въ залогъ того, что онъ вернется. A вы, Ватсонъ, пошлите Стапльтону записку и выразите сожалѣніе, что не можете пріѣхать къ нимъ лично.

— Мнѣ сильно хочется поѣхать въ Лондонъ вмѣстѣ съ вами, — сказалъ баронетъ. Для чего я тутъ останусь одинъ?

— Потому что это вашъ долгъ. Потому что вы дали мнѣ слово, что будете поступать такъ, какъ я скажу, а я вамъ говорю, чтобы вы оставались.

— Еще одно. Я хочу, чтобы вы поѣхали на лошадяхъ въ Меррипитъ-гаузъ. Но отошлите обратно экипажъ и скажите Стапльтонамъ, что вы намѣрены вернуться домой пѣшкомъ.

— Я долженъ идти пѣшкомъ черезъ болото?

— Да.

— Но вѣдь это какъ разъ то, противъ чего вы меня такъ часто предостерегали.

— На этотъ разъ вы безопасно можете идти, и это необходимо. Если бы я не питалъ полнѣйшаго довѣрія къ вашей силѣ воли и храбрости, то не далъ бы вамъ такого совѣта.

— Въ такомъ случаѣ я пойду пѣшкомъ.

— И если вы дорожите своею жизнью, то идите непремѣнно не по какому иному направленію, какъ по прямой тропинкѣ, ведущей изъ Меррипитъ-гауза на Гримпенскую дорогу, по тропинкѣ, которая и есть вашъ естественный путь къ дому.

— Я въ точности исполню все, какъ вы приказываете.