Сочиняйте сами

В пятницу утром я натягивал брюки, когда позвонил Фред Даркин. Он ехал сменять Сола, и с ним была Дол Боннер, направлявшаяся на пост возле пересечения грунтовки и черной дороги. Я сидел на кухне, поливал вафлю кленовым сиропом и проглядывал «Таймс», когда раздался звонок от Сола. Он доложил, что в восемь часов утра Элис Портер копалась в огороде. Я находился в кабинете и заново перечитывал копии показаний, которые дал двум заместителям окружных прокуроров, когда позвонила Кора Баллард и спросила, явится ли Вулф на заседание совета НАПД, которое будет проводиться в клубе «Клевер» в понедельник в двенадцать тридцать. Если мистер Вулф предпочитает присоединиться к ним после ланча, то можно и в два часа. На мое напоминание, что Вулф никогда не выходит из дому по делу, она ответила, что в курсе этого, но ведь сейчас критическое положение. Я ответил, что положение не такое уж и критическое, коли собрание назначено только через три дня, на что она возразила, что самый короткий срок, за который ей обычно удавалось организовывать заседания с писателями и драматургами, – это две-три недели, да и все равно на эти выходные приходится День памяти, и нельзя ли ей поговорить с мистером Вулфом. Я ответил, что он недоступен, а если бы даже и был доступен, то ничего хорошего ей это не принесло бы. Наверняка он только и скажет, что пошлет меня. Если я их устраиваю, пусть дадут мне знать.

Я убирал копии своих показаний в папку, подписанную «Объединенный комитет по борьбе с плагиатом», когда позвонил инспектор Кремер: он заглянет на несколько минут где-то в четверть двенадцатого. Я ответил, что, скорее всего, его примут. Я слушал десятичасовые новости, когда позвонил Лон Коэн и заявил, что настало время проявить бо́льшую разговорчивость. У них имелось пять моих фотографий в морге, и они опубликуют лучшую, на которой я выгляжу почти по-человечески, – как обнаружившего тело Джейн Огилви, если я предложу им что-нибудь интересное, например, почему двух человек, получивших компенсацию ущерба за плагиат, кокнули в течение сорока восьми часов. И дураку понятно, что это вовсе не совпадение. Тогда что же? Я ответил, что справлюсь у окружного прокурора и перезвоню.

Я вырывал вчерашнюю страницу из настольного календаря Вулфа, когда позвонил президент Национальной ассоциации писателей и драматургов. Звали его Джером Тэбб. Я читал одну его книгу. Вулф и вовсе четыре, и все они до сих пор стояли на полках, и ни в одной в качестве закладки страницы не загибались. Они относились к категории А. Тэбб был очень важной персоной даже по стандартам шефа, и Вулф, несомненно, с удовольствием с ним поговорил бы, но правило было строгим: звонить в оранжерею лишь в экстренных случаях. С Тэббом только что связалась Кора Баллард, и он хотел убедить Вулфа, насколько важно его присутствие на заседании совета в понедельник. На выходные Тэбб уезжал из города и хотел, чтобы я передал Вулфу, что члены правления и совет НАПД будут ему весьма признательны, если он сможет с ними встретиться.

Когда в одиннадцать спустился Вулф, я отчитался ему о поступивших звонках в хронологическом порядке, – стало быть, Тэбб был упомянут последним. По завершении отчета он лишь сидел да свирепо таращился на меня, но так ничего и не сказал, поскольку оказался в затруднительном положении. Вулф знал, что я знал, что он охотно поговорил бы с Джеромом Тэббом, но наброситься на меня за соблюдение правил, естественно, не мог. Тогда он взял другой курс. Продолжая испепелять меня взором, он заявил:

– Ты был слишком категоричен с мисс Баллард и мистером Тэббом. Может, я еще решу присутствовать на заседании.

Сущее ребячество! Язвительный комментарий так и напрашивался, и таковой уже вертелся у меня на кончике языка, но тут раздался звонок в дверь, и мне пришлось воздержаться.

Это оказался Кремер. Без всяких приветствий, ограничившись лишь некоторым подобием кивка, он переступил порог и потопал прямиком в кабинет. Я последовал за ним. Вулф пожелал ему доброго утра и предложил сесть, но тот так и остался стоять.

– Я на минуту, – заявил он. – Итак, ваша версия оказалась верной.

– Моя и ваша версия, – хмыкнул Вулф.

– Ага. Жаль только, что для ее подтверждения этой девочке Огилви пришлось умереть.

– Может, все-таки сядете? – настаивал Вулф. – Вы же знаете, я предпочитаю, чтобы глаза были на одном уровне.

– У меня нет времени. Убийство Огилви произошло в Бронксе, но, понятное дело, оно связано со смертью Джейкобса, так что дело это мое. И в ваших силах сберечь мне массу времени и избавить от излишних хлопот. Если надо будет, мы сами сможем выяснить примерно у пятидесяти человек, скольким из них вы рассказали, что собираетесь надавить на Джейн Огилви, и кому именно, но проще спросить вас. Итак, я спрашиваю.

– Мистер Гудвин уже отвечал на этот вопрос несколько раз. Окружному прокурору.