Читаем Союз культуры, науки, религии полностью

Концепция первоначала как единой основы мира во всём его многообразии содержала диалектический подход к миру, который наиболее ярко проявился у Гераклита, использующего образ огня как жизнеопределяющего начала. Ритмичной пульсацией вечно живого огня, его размеренным возгоранием и угасанием он объяснял мировые процессы; возникновение и исчезновение вещей составляют противоречивое единство. Но космос Гераклита – это не просто единство, согласие, гармония противоположностей, а и их борьба – созидающее начало жизни и бытия. Гераклит провозглашает: «Следует знать, что война всеобща, что справедливость в распре, что всё рождается через распрю и по необходимости» («Антология мировой философии», М., Мысль, 1969 г., т.1, ч. 1, с. 276). Идея борьбы противоположных начал сочеталась у Гераклита с мыслью о вечности происходящих в мире изменений, символизируемых в образе потока, течения реки. Высказывания Гераклита «всё течёт, всё изменяется» и Кратила «нельзя дважды войти в одну и ту же реку» давно вошли в философскую культуру.

Зарождающаяся греческая философия хотя уже вышла на уровень философских проблем, но ещё не была философией в собственном смысле слова, а протофилософией или предфилософией. Для неё было характерно наличие многих образов мифологии, неразработанность собственной философской терминологии, отсутствие философской аргументации. Труды философов Элейской школы (элеатов), основателем которой был Ксенофан (род. ок. 570 г. до н.э.), а главными представителями – Парменид (род. ок. 540 г. до н.э.) и Зенон (480 – 430 гг. до н.э.), ознаменовали переход от протофилософского к философскому знанию. Элеаты сделали серьёзный шаг вперёд от некритически-нерасчленённого мышления первых философов к логическому прояснению сложившихся философских представлений и выработке новых философских понятий.

Парменид впервые выработал философское понятие «бытиё». Он также поставил вопрос о том, как можно мыслить бытиё, в то время как его предшественники мыслили бытиё, не задумываясь об этом. В центре внимания Парменида были проблемы соотношения бытия и небытия, бытия и мышления. На вопрос о соотношении бытия и небытия Парменид отвечал, что бытиё есть, а небытия нет. Небытиё невыразимо, непознаваемо, недоступно мысли, потому оно и есть небытиё. Ибо, по Пармениду, «одно и то же есть мысль и бытиё» («Антология мировой философии», М., Мысль, 1969 г., т.1, ч. 1, с. 295). Вечность бытия и его единство для Парменида неразрывно связаны. То, что у бытия нет ни прошлого ни будущего, как раз и означает, что оно едино, тождественно себе. Вечное, единое, неделимое бытиё, по Пармениду, неподвижно. Ибо откуда взяться движению из того, что не изменяется? Невозможность движения доказывал Зенон (последователь Парменида) в своих апориях «Дихотомия», «Ахиллес и черепаха», «Стрела», «Стадион»: мыслить движение нельзя, т.к. мысль о возможности движения приводит к противоречиям. А то, что нельзя мыслить, не существует.

В атомистичеком учении Демокрита (460 – 370 гг. до н.э.) была выдвинута идея множественного первоначала, которая позволяла мыслить движение, возникновение и уничтожение вещей. Демокрит исходил из того, что, не только бытиё, но и небытиё существует. При этом представлял бытиё в виде атомов (мельчайших, неделимых, невидимых частиц), а небытиё как пустоту. Движением атомов Демокрит объяснял те свойства чувственного мира, которые элеаты объявили пустой видимостью – изменчивость всех предметов и явлений. Атомизм объяснял процессы возникновения и уничтожения вещей как процессы соединения и разъединения атомов. Атомы вечны, а их сочетания носят временный, преходящий характер. Из соединения атомов образуются тела; распад атомов ведёт к их гибели. Бесконечное множество атомов вечно движется в бесконечной пустоте; перемещаясь в разных направлениях, они иногда сталкиваются друг с другом, образуя вихри атомов. Так происходит бесконечное множество «рождающихся и умирающих» миров, которые не сотворены Богом, а возникают и уничтожаются естественным путём, по необходимости. Он предположил, что от тел истекают, отделяются тонкие оболочки («идолы» – образы) вещей, воздействующие на органы чувств. Чувственное восприятие – основной источник познания, но оно даёт лишь «тёмное» знание о предметах; над этим знанием возвышается другое, «светлое», более тонкое – знание посредством разума, ведущее к познанию сущности мира: атомов и пустоты. К концу 5в. до н.э. учение атомистов представляло собой последнюю и наиболее теоретически развитую форму классической натурфилософии, которая уже завершала своё развитие и приходила к саморазложению.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Россия и ислам. Том 2
Россия и ислам. Том 2

Работа одного из крупнейших российских исламоведов профессора М. А. Батунского (1933–1997) является до сих пор единственным широкомасштабным исследованием отношения России к исламу и к мусульманским царствам с X по начало XX века, публикация которого в советских условиях была исключена.Книга написана в историко-культурной перспективе и состоит из трех частей: «Русская средневековая культура и ислам», «Русская культура XVIII и XIX веков и исламский мир», «Формирование и динамика профессионального светского исламоведения в Российской империи».Используя политологический, философский, религиоведческий, психологический и исторический методы, М. Батунский анализирует множество различных источников; его подход вполне может служить благодатной почвой для дальнейших исследований многонациональной России, а также дать импульс всеобщим дебатам о «конфликте цивилизаций» и столкновении (противоборстве) христианского мира и ислама.

Марк Абрамович Батунский

История / Религиоведение / Образование и наука
Религии мира: опыт запредельного
Религии мира: опыт запредельного

Настоящая книга впервые была опубликована в 1997 году и сразу стала научным бестселлером: это была первая в отечественной, а в значительной степени и в мировой науке попытка представить религию в качестве целостного психологического феномена.Выдающийся ученый-религиовед Е. А. Торчинов (1956–2003) обосновал и развил принципиально новый психологический подход к истолкованию феномена религии, исходя из понятия глубинного религиозного опыта как особой психологической реальности и активно используя при этом разработки представителей трансперсональной психологии (С. Гроф и его школа).В книге исследуются тексты, фиксирующие или описывающие так называемые мистические практики и измененные состояния сознания. Во введении рассматривается структура религиозного опыта и его типы, вопрос о взаимодействии религии с другими формами духовной культуры (мифология, философия, наука). Первые три части посвящены рассмотрению конкретно-исторических форм религиозной практики изменения сознания (психотехники) с целью приобретения глубинного (трансперсонального) опыта. Рассматриваются формы шаманской психотехники, мистериальные культуры древнего Средиземноморья, сложнейшие формы психотехники, разработанные в религиях Востока: даосизме, индуизме, буддизме. Особая глава посвящена «библейским религиям откровений»: иудаизму, христианству и исламу. Особый интерес представляет собой глава «Каббала и Восток», в которой проводятся параллели между иудейским мистицизмом (каббала) и религиозно-философскими учениями индо-буддийской и дальневосточной традиций.

Евгений Алексеевич Торчинов

Религиоведение / Образование и наука