Сокровенный сердца человек. Жизнь и труды священномученика Серафима (Звездинского)

Такое дезорганизованное состояние общежительного иночества могло вызывать к себе только отрицательное отношение. Миряне, не видя в иноках ничего, что заслуживало бы уважения, порицали иночество, на самих иноков смотрели, «как на бездельную толпу»; «потому что, – говорит преп. Нил инокам, – не имеем, как следовало бы, никакого отличия перед прочими, хотим быть известными не по жизни, но по одежде, от трудов для добродетели отказываемся, а славы за оные желаем с неистовством, показывая в себе одну тень прежней истины!»; (2 Твор. преп. Нила Синайского, ч. 2, стр. 9). «Посему-то, – продолжает преподобный обличение монахов, – и имя Божие хулится, и жизнь вожделенная сделалась предметом омерзения, соделалась презренной, и проходящие ее у всех в посмеянии, и… вообще о монашеской жизни рассеивается худая слава». Мало того, монашествующих, назойливых в своем попрошайничестве, бессовестно втиравшихся в дома богатых, боялись, как проказы, изгоняя подчас из городов, и всячески стараясь избегать их. «Иной, – говорит преп. Нил, – скорее вверится разбойникам и подкапывающим стены, нежели проходящим монашескую жизнь, рассуждая, что удобнее остеречься от злоумышляющего явно, нежели от внушающего доверие с умыслом заманить в сети». Такое отрицательное отношение мирян к иночеству признается преп. Нилом вполне справедливым и заслуженным. «Не будем, – говорит он, – почитать для себя постыдным, что те, которых признаем низшими и называем мирянами, укоряют нас в нарушении законов Спасителя, и те, которые должны у нас учиться, учат нас пренебреженным нами заповедям Господним. Ибо, когда ссоримся, и скажут они нам: «рабу Господню не подобает свариться, но тиху быти ко всем» (2 Тим. 2,24), и еще, когда спорим о деньгах и имуществе, и заметят они нам: «хотящему ризу твою взяти, отпусти ему и срачицу» (Мф. 5, 40), тогда иное ли что сделают, как, издеваясь над нами, осмеют и пристыдят нас за противоречие дел данному обету?» (1 Твор. преп. Нила Синайского, ч. 2, стр. 15).

III. Старчество

Мы видели уже, что новопоступивший в монастырь монах – весь послушание по указанию братства, составлявшего общежитие. Кроме этого коллективного руководителя, у монахов были еще особые руководители. так называемые старцы. Последние, благодаря своей наибольшей духовной опытности, становились духовными наставниками по отношению к другим монахам. Старцы принимали под свое руководство новоначальных иноков, «едва начинающих борение», давали им назидательные советы, как противостоять страстям (2 Твор. преп. Нила Синайского, ч. 1, стр. 355, 419). Усовершивши того или другого инока в добродетелях еще в общежитии, старец вел своего ученика далее по пути духовной, подвижнической жизни; он принимал его в отшельничество, руководя его и на этом новом пути (Твор. преп. Нила Синайского, ч. 1, стр. 267). Старческое руководство было подчас очень суровым; инок должен был всегда быть готовым переносить тут «и обиды, и печали, и смущения, строгость отца, страх, оцепенение».

И много требовалось от инока терпения, чтобы всецело устоять в послушании строгому старцу. Взамен тягости послушания перед иноком вставали вырисовываемые демоном картины свободной, независимой жизни; его начинали манить к себе «беззаботность, небоязненность, нестесненность» (1 Твор. преп. Нила Синайского, ч. 1, стр. 262). Недаром преп. Нил и советует инокам поставить себя в такое отношение к старцу, чтобы сделаться как бы неодушевленным телом или веществом, данным в руки художнику, «чтобы, как душа в теле производит, что хочет, и тело нимало ей не противодействует, и как художник показывает на веществе искусство свое, и вещество не препятствует намерению его; так учитель в учениках производил бы познания добродетели, и они были бы ему послушны и ни в чем не прекословили» (2 Твор. преп. Нила Синайского, ч. 2, стр. 55–56).

Такое беспрекословное послушание старцу со стороны ученика было необходимо не только, как средство к терпеливому перенесению всех строгостей старца, но и должной данью, которую ученик воздавал своему учителю за его теплое, чисто отеческое попечение. Действительно, будучи строгим, старец в то же время, подобно художнику, с горячей заботой лелеющему свое произведение, заботился о своем ученике. Трогательной нежностью дышат, например, назидательные слова самого преп. Нила к своему ученику. «Не посрами, – пишет он ему, – перед Богом седин у меня, молящегося о тебе день и ночь… Будь внимателен к самому себе, чадо, среди сетей ходишь ты, потому что силки скрыты врагом… Смотри, брат, да не похулится тебя ради великолепное имя Божие. Не соделайся виновником соблазна для желающих спастись, но будь лучше агнцем, а не волком, чтобы не соделаться губителем, а не жизнью, кислым, а не сладким гроздом, плевелами, а не пшеницею, соломой, а не золотом, волнением, а не тишиной» (1 Твор. преп. Нила Синайского, ч. 3, стр. 399, 401, 403).