Сокровища ханской ставки

Варвара Евлампиевна запальчиво отвечала, что им обоим в связи с их преклонным возрастом надо носить очки, раз уж они не замечают барышень прямо у себя под носом. Действительный статский советник и его помощник обменялись легкими улыбками. Оба знали, что Загорскому достаточно было один раз взглянуть в вагон, чтобы не просто разглядеть всех тех, кто в нем сидел, но и перечислить их основные приметы. Учеными такая память, кажется, называется фотографической. Впрочем, у Нестора Васильевича была она не природной, а выработанной путем многолетних упражнений. Именно поэтому совет барышни надеть очки вызвал у него улыбку. Тем не менее, он пообещал принять во внимание ее слова, а сам продолжал.

– Когда вы вышли из поезда, я обратил внимание, что никаких вещей у вас с собой не было, только ридикюль. Я удивился: откуда это вы едете без всякого багажа? Не нужно быть следователем, чтобы понять, что в далекий путь совсем налегке не отправляются. Таким образом, стало ясно, что ехали вы от силы одну-две остановки. У меня возникло подозрение, что вы уже знали о нашем грядущем приезде и специально ждали нас на предыдущей станции, чтобы попробовать с нами познакомиться.

Варя захохотала, хотя глаза у нее при этом сделались злыми. Боже мой, познакомиться! Нет, конечно, господин Загорский – мужчина интересный, но не до такой степени, чтобы женщины подстерегали его на каждом углу. Да и вообще, как она могла знать, что они поедут на этом поезде?

– Вы не могли, но это вполне мог быть местный жандармский начальник, которому телеграфировало начальство. Если я прав, и преступник, кто бы он ни был, с ним в сговоре, он наверняка сообщил ему – или ей – когда нужно ждать следователя из Петербурга.

Варвара Евлампиевна только плечами пожала, не сочтя нужным опровергать очевидную чепуху. Загорского это, впрочем, совершенно не смутило. Он налил из графина воды в стакан, отпил немного, чтобы промочить горло и продолжал.

– Итак, узнав, что мы едем на этом поезде, вы решили с нами познакомиться поближе. И несчастного пьяницу вы спровоцировали только затем, чтобы обратить на себя наше внимание. Врага ведь лучше иметь рядом, не так ли?

Госпожа Котик, не выдержав таких инсинуаций, решительно заявила, что все это – дурацкие фантазии действительного статского советника, которые не имеют под собой никаких оснований.

– Может быть, – кивнул Нестор Васильевич. – Каждый случай в отдельности еще можно было бы объяснить. Их можно объяснить даже взятые все вместе. Однако вас подвело неистребимое женское любопытство. Вам мало показалось познакомиться с нами, вы решили еще и узнать, что мы с собой везем и что собой представляем. Когда мы прибыли на станцию, вы дали понять, что за вами должен приехать экипаж. При этом вы так тонко построили разговор, что я решил, будто вы и нас собою захватите. Однако, когда ваша пролетка приехала, вы ускользнули от нас, словно бабочка от энтомолога. К тому времени все извозчики разъехались, осталась только телега старика Антипа… И нам пришлось ехать в его древней, разваливающейся на ходу повозке.

– Можно подумать, вас жандармы не могли довезти, – хмыкнул Ячменев.

Загорский на это отвечал, что жандармы, разумеется, могли, вот только они с Ганцзалином решили не поднимать лишнего шума. Ему хотелось осмотреться на месте, поговорить с людьми, а потом уже и объявляться. Но ничего этого не вышло, в первую очередь из-за госпожи Котик.

– Боже мой, вы из меня делаете какую-то Екатерину Медичи[26]! – фыркнула Варя.

– Дослушайте сначала и, может быть, окажется, что все на свете Медичи рядом с вами – просто дети малые, – возразил действительный статский советник.

Итак, им ничего не оставалось, как ехать в деревню на телеге старика Антипа. Когда они проезжали мимо леса, возница обратил их внимание на то, что на берегу озера, кажется, что-то лежит. Загорский с Ганцзалином сошли с телеги и направились к озеру. Здесь они обнаружили куски какой-то светло-синей материи, которая напоминала обрывки жандармского мундира.

Когда действительный статский советник с помощником вернулись на дорогу, телеги они там не нашли – возница Антип сбежал вместе с их вещами. Однако на следующее же утро их саквояжи были подброшены к дому Дмитрия Сергеевича Ячменева.

– Ага, – проговорил учитель, морщась, – вот, похоже, и до меня добрались.

– Пока что нет, – покачал головой Загорский, – не спешите, всему свое время.

В подброшенных назад вещах явно кто-то порылся, но, что удивительнее всего, ничего не взял. Если бы Антип промышлял воровством и грабежом, он бы не удержался от того, чтобы что-то украсть. Тем более, в саквояжах были кое-какие ценные вещи. Однако вор удивительным образом оставил все как было.

– А то, что Антип – честный человек, который просто испугался и уехал – такую версию вы не рассматривали? – спросила Варвара Евлампиевна.