Солнце, что следует за Луной. Наттеньеры

Несмотря на то, что только наступил обеденный час, на улице было пасмурно и темно, словно вечером. Накрапывал холодный осенний дождь, во всех залах дворца горело множество свечей. Высокий прозрачный купол в главной зале, который обычно пропускал много света и ласкового солнца, сегодня словно плакал от дождя. В двух огромных мраморных каминах полыхал ярким пламенем огонь, между ними возвышался золотой трон, обитый красным бархатом. Стоял гул. На лицах и знатных дам с кавалерами, и простых рабочих людей застыло выражение тревоги и страха. Шутка ли, самого императора пытались убить. И не где-нибудь, а в родовом гнезде Наттеньеров.

Елена смотрела по сторонам. У самого трона уже собралась почти вся императорская семья, кроме Кольбейна. Герцог Лейв стоял, опираясь на трость рядом с сестрой. На их молодых, здоровых лицах застыло выражение надменной скуки. А вот герцогиня Родгена была явно недовольна всем происходящим.

– Зачем было собирать такую огромную толпу народа? – спрашивала она, с раздражением смотря на герцога Дорана, – надо было просто казнить эту крестьянку и все. Зачем выносить такое на публику? Стыда не оберешься теперь. Все будет судачить, что в нашем поместье пытались отравить его величество.

– Таков был приказ императора, – спокойно отвечал жене герцог.

Но Родгену это не успокаивало.

– Как будто ты не мог его отговорить от этого?! – возмутилась она. – Ты не думаешь о том, как этот публичный суд над крепостной отразиться на всей нашей семье, на Виве в первую очередь? Не забывай, что ей еще выходить замуж.

– Вива – Наттеньер, у нее точно не будет проблем с замужеством. В добавок я не в праве отговаривать брата от его решений, – спокойно отвечал герцог, – и если он решил сделать суд публичным, значит у него были на то свои причины.

Родгена хотела было снова что-то возразить мужу, но тут зазвучали трубы.

– Склонитесь перед его величеством императором Рагнаром Огненным!

И все, как один, приклонили свои головы и колени. Открылась дверь, медленно ступая по мраморному полу, император Рагнар величественно вступил в залу, держа в правой руке жезл с кровавым рубином. Сразу за ним следовал Кольбейн в черном, наглухо застеганном на все пуговицы военном камзоле с золотыми драконами на плечах. Елена жадно смотрела на него из толпы. В ней жила твердая вера в то, что только он сможет спасти ее несчастную подругу, ведь Кольбейн видел, насколько та дорога для Елены, и поэтому не даст ее погубить.

Император воссел на свой трон, а Кольбейн встал по правую руку от него. Воцарилась тишина.

– Приведите заключенную! – приказал император.

Двери залы вновь раскрылись, и двое стражников ввели под руки Фрею.

Елена попыталась подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть ее, но люди стояли так плотно, что она смогла лишь совсем незначительно продвинуться вперед. Елена видела, как Фрею подвели к трону и рывком поставили на колени перед императором. Ее чудесные светлые волосы были распущены и струились мягкими волнами, касаясь пола.

– Фрея… – прошептала Елена, судорожно всматриваясь в знакомую фигуру.

Император молча взглянул на Кольбейна. Тот поклонился, отошел от трона и, заложив руки за спину, приблизился к склоненной обвиняемой.

 «Не может этого быть! – в ужасе пронеслось в голове у Елены. – Только не это!» В этот момент она поняла, что именно Кольбейн будет проводить допрос Фреи.

– Имя! – резко спросил Кольбейн.

И от звука этого голоса Елена вздрогнула. Он был такой чужой. Холодный и безжалостный. Она никогда не слышала до этого, чтобы Кольбейн так говорил.

– Фрея, дочь кузнеца Густава, – отвечала спокойно девушка, не поднимая головы.

Кольбейн стал медленно расхаживать перед ней взад-вперед и задавать вопрос за вопросом.

– Возраст?

– Шестнадцать.

– Кем работала?

– Швеей.

 Кольбейн махнул головой, подошел слуга и положил ему в руку небольшой деревянный ящичек. Он раскрыл его и аккуратно достал тонкую иглу.

– Ты можешь сказать, что это? – обратился он к Фрее.

– Игла для шитья, – ответила она невозмутимо.

– Эта игла была найдена в мантии его величества, – продолжал холодно герцог, – в той самой мантии, что ты накануне облила вином, а затем взяла постирать. На ее конце был найден смертельно опасный яд. Что ты можешь сказать на это?

Кольбейн встал над Фреей черной мрачной тенью, словно палач.

По залу пронесся вздох удивления и испуга. Все ожидали ответа Фреи, но она молчала.

– Отвечай, когда тебе приказывают, бесстыжая! – крикнула в раздражении герцогиня Родгена.

Фрея медленно подняла голову и посмотрела на Кольбейна.

– Да, это яд.

– Казнить эту мерзавку! – снова не сдержалась Родгена, но ее осадил герцог Доран.

– Ты положила эту иглу, чтобы отравить императора? – продолжал допрос Кольбейн.

– Да, – отвечала Фрея без запинки.

Елена почувствовала, как у нее темнеет перед глазами. «Значит все-таки правда…»

Кольбейн выпрямился, убрал иглу обратно в ящик и передал его слуге. Затем повернулся к императору и с поклоном проговорил:

– Ваше величество, подозреваемая созналась в преступлении.

Император кивнул головой, и его племянник снова занял свое место по правую сторону от трона.