Солнце, что следует за Луной. Наттеньеры

– Ваше высочество, так это и вправду перстень Фламендеров?

– Да, друг! Это один из трех священных перстней их рода! Три священных перстня было у Фламендеров, а в них, так называемые, камни стихий: огня, воздуха и земли.

– Они обладали магической силой? – спросил Догель.

– Легенды говорят, что да. Один из них, перстень огня носили короли, и сейчас он на мне, – Кольбейн повернул правую руку, показывая символ императорской власти – красный перстень с золотым драконом. – Надев на меня этот перстень, дядя фактически передал всю власть в Империи мне. Теперь ты понимаешь, что это означает? Возможно, он и не обладает никакими сверхъестественными свойствами, но он – символ силы и власти. Король Оден, умирая, передал его вместе с жезлом Асбарну Наттеньеру – моему предку. Но было и два других перстня, с сапфиром и изумрудом, первый принадлежал принцу Ратмиру, второй – принцессе Далии. Но они должны были быть погребены в усыпальнице Фламендеров четыреста лет тому назад. Как такая вещь могла оказаться у кого-то? Пойдем, Догель! Надо немедленно ехать в Киль и найти этого старьевщика! Откуда у него мог появиться такой предмет?!

Кольбейн уже бросился надевать свой дорожный плащ.

– Ваше высочество, – остановил его Догель, – этого не надо делать. Я сразу выяснил у старика, откуда у него оказался перстень. Несколько месяцев назад в лавку приходила девушка и заложила его в обмен на две тысячи золотых драконов. Старьевщик сказал, что эта девушка была из прислуги вашего поместья.

– Что?! – воскликнул изумленно Кольбейн. Он снова посмотрел на перстень, взгляд его упал на внутреннюю сторону, где на потемневшем серебре среди узоров в виде роз было выгравировано «Елена».

ГЛАВА 12 – Предсмертное письмо

Елена решила не тушить свечу и лечь так. Завтра они с Варди уезжали, их ждал тяжелый и трудный путь. Не хотелось ни о чем думать, просто надо было закрыть глаза и уснуть, но именно это никак не удавалось сделать. Елена, не отрываясь, смотрела на закрытые ставни.

– Нет, я не буду их открывать! – заявила она упрямо и повернулась на другой бок.

Но тут же вскочила и распахнула окно. Она отчаянно всматривалась в темноту и в какой-то момент ей показалось, что там кто-то стоит. Она вскочила и тут же выбежала из комнаты.

– Кольбейн! – звала она, выбегая на улицу. Но вокруг никого не было, только пустой двор, холодный и мокрый от дождя. Шло время, она продолжала стоять и ждать.

– Где же ты? – шептала Елена замерзшими губами. – Почему… Почему не идешь?

Ноги занемели от холода, шаль, что была накинута на голову и плечи, намокла. Надо было идти. Съежившись и опустив глаза, Елена побрела назад. Опустившись на стул в своей комнате, она уронила голову на руки, тяжелая липкая шаль сползла на пол. Елена устало наклонилась, чтобы поднять ее, но тут ее взгляд упал на кровать Фреи, а точнее на то, что было под кроватью. В течение дня, занятая сборами она не замечала этого, а сейчас увидела – там стояла шкатулка.

– Что это такое?

Достав предмет и усевшись с ним на кровать, Елена стала внимательно его разглядывать. Это была простая деревянная шкатулка, в которой обычно хранили бумагу и чернила для письма, Елена видела что-то похожее у старой экономки в кабинете и во дворце на столах хозяев. Этот же, по всей видимости, принадлежал Фрее, хотя до этого Елена никогда не видела, чтобы подруга им пользовалась. Осторожно нажав на замок и подняв крышку, она заглянула внутрь. Там лежали два письма. Одно Елена узнала сразу – это было письмо матери Фреи, на втором же была написана одна буква Е, и это была буква не верейского алфавита, а Северной Ардии. Подняв глаза к открытому окну, Елена какое-то время задумчиво смотрела в пустоту, а затем взяла и развернула бумагу.

«Моя дорогая Елена, – так начала Фрея, – когда ты будешь читать это письмо, меня уже не будет. Прошу, не грусти обо мне, моя милая. Не плачь по долгу».

Ком подбежал к горлу Елены. Да, она не ошиблась, это письмо предназначалось для нее. Предсмертное письмо Фреи, написанное на языке Ард. Елена все еще не понимала, почему могла читать на этом странном, казавшимся ей таким чужим, языке. Неужели она и в самом деле с северных земель?

«Поначалу я не хотела тебе ничего рассказывать, – говорилось дальше в письме, – но сегодня ты, рискуя собственной жизнью, пришла проведать меня. Это так поразило меня. Я поняла, что не могу уйти, ничего тебе не объяснив. И сейчас, попросив у стражи перо с бумагой и свечу, я невероятно счастлива. Я пишу тебе свою исповедь на родном языке моей матери, это так дорого и важно для меня. Возможно, прочтя все это, ты возненавидишь меня, но я верю в твое сердце, которое так умеет любить и прощать.