Солнцеворот. Повесть об Авеле Енукидзе

Особенно сильное впечатление произвели на Ладо три статьи, напечатанные в этом номере: «Китайская война», «Раскол в заграничном союзе русских социал-демократов» и передовая, которая называлась «Насущные задачи нашего движения». Они резко отличались от других материалов номера простотой изложения, конкретностью, кристальной ясностью мысли. Во всех трех явно чувствовалась одна рука. (Впоследствии Ладо узнал от Красина, что впечатление это его не обмануло: материалы был» написаны Владимиром Ульяновым — тем самым Ульяновым, которого Ладо знал под именем Тулина. Ульянов, как объяснил ему Красин, формально был одним из редакторов «Искры», но, по существу, главным руководителем редакции, идейным вдохновителем газеты, ее душою.)

Прочитав весь номер, что называется, от корки до корки, Ладо вновь принялся штудировать передовую. В ней говорилось о необходимости создания твердой, хороню организованной марксистской рабочей партии. Без такой партии, говорил автор статьи, рабочий класс не сможет осуществить свою историческую миссию: освободить себя и всех угнетенных от политического и экономического рабства.

Ладо пришел в необыкновенное волнение. Да, будь у пего типография, он знал бы, что ему необходимо сделать в самую первую очередь: он бы перепечатал эту статью, размножил ее как прокламацию и стал распространять, чтобы ее смогли прочесть не только ближайшие его сподвижники и даже не только кружковцы, но все мало-мальски сознательные рабочие.

Черт побери! Как, однако, затянулось дело с типографией! Как долго они там копаются, Авель и Васо! Когда же придет от них долгожданная телеграмма…

С этой минуты Ладо, сжигаемый нетерпением, стал заглядывать на почту по нескольку раз в день. И вот это долгое — вернее, казавшееся ему долгим — ожидание кончилось. Телеграмма пришла! А на другой день он уже встречал Авеля и Васо на вокзале.

Ладо равнодушно скользнул взглядом по лицам друзей и сразу же стал пристально вглядываться в других пассажиров, а потом весьма правдоподобно изобразил разочарование, стараясь создать впечатление, что тот, кого он пришел встречать, почему-то не приехал.

Молча переглянувшись, они порознь прошли до конца перрона, вышли на вокзальную площадь и так же проделали весь путь до дома. Только оставшись одни, дали волю своим чувствам.

Ладо крепко стиснул Васо Цуладзе в объятиях, расцеловал его, потом, взяв его руки в свои, долго тряс их, любовно оглядывая старого товарища.

— Ну и возмужал же ты, бичо![17] Ну и возмужал!

В Тифлисе, когда они работали вместе, Ладо называл его этим ласковым прозвищем, хотя и тогда тот уже был далеко не мальчик. Васо смущенно улыбался, глядя на заросшее бородой лицо Ладо, с которого даже радостная улыбка не могла стереть всегдашнего его выражения одержимости и упрямства.

Ладо относился к Васо с отцовской нежностью, как к младшему. В то же время он твердо знал, что на этого юношу можно положиться во всем. Васо был надежен и тверд как скала. Работящ как вол. К тому же типографское дело он знал как свои пять пальцев. У него все так и горело в руках. Без преувеличения можно было сказать, что он один стоил троих первоклассных работников.

— Ну? — спросил Ладо, когда первая волна дружеских чувств улеглась. — Что нового в Тифлисе? Как там наши товарищи поживают?

— Что в Тифлисе? — пожал плечами Васо. — Вроде бы пока ничего особенного.

— Пока? — засмеялся Ладо. — Стало быть, новостей нету, но, судя по всему, они ожидаются?

Васо промолчал. Выждав немного, спросил:

— А вы? Как вы тут живете?

— Живу как зверь, — невесело усмехнулся Ладо. — Каждый день чую за собой погоню. Но ничего. Авось не поймают… Ну а ты что скажешь, друг любезный? — обернулся он к Авелю, который, усевшись на тахте, стащил с себя сапоги и с наслаждением шевелил затекшими пальцами. — Судя по всему, ты собой доволен. Давай, рассказывай: что удалось сделать?

— Да почти все, о чем говорили. Привез деньги. Кое-что из оборудования для типографии. Ну и прокламации тоже, чтобы было что печатать.

— И прокламации? Это хорошо. Хотя у нас и без прокламаций есть что печатать. Погляди сюда! — он кивнул на подоконник, где беспорядочной грудой были свалены книги и брошюры. — Нет, нет! Не сверху, а в самом низу, под ними!

Авель, недоумевая, разглядывал давно и хорошо известную ему литературу.

— Да вот же! — нетерпеливо воскликнул Ладо, достав из пачки книг сложенный в несколько раз газетный лист. — Это «Искра».

— «Искра»?! — Авель взволнованно запустил руку в рассыпавшиеся густые каштановые волосы. Бережно развернул он стершуюся на сгибах, захватанную множеством рук газету. Он давно уже слышал об «Искре», давно мечтал увидеть ее, потрогать собственными руками. Взгляд его мгновенно охватил всю газетную страницу, жадно обежал заголовки статей и коротких корреспонденции.

— Потом прочтешь внимательно, — остановил его Ладо. — А сейчас нам с тобой надо поговорить о самом неотложном. Сегодня вечером мы должны забрать основную часть печатной машины. Кое-какие детали уже здесь, а сам станок перевезем сегодня.

— Сегодня? — удивился Авель.