Солнцеворот желаний

– Как странно. Со смертью отца на нашу семью будто пало проклятье, – проговорила я хрипло, когда Кристан приблизился ко мне, отстраненно глядя прямо в лицо. Его глаза уже приобрели миндалевидную форму и покрылись тонкой пленкой, от которой казались мутными, как у мертвеца.

– Сначала Калиста ушла к Адегельским, потом я стала Каргат, мама вышла замуж и забеременела, теперь и ты покинул Винцелей. Что же осталось? – я шумно выдохнула, протянув руку и коснувшись его голого плеча, на ощупь напоминавшего чешую рыбы. На его шее уже проступили жабры, а между пальцев – перепонки. – Ты стал морским драконом.

– Трансформация завершится через несколько месяцев, – ответил брат, опуская голову. – Зря ты ввязалась во все это, сестренка. Стоило остаться у эльфов. Теперь уже ничего нельзя изменить. Я так много узнал о черных драконах, что больше не желаю иметь ничего общего с сушей. Под водой встретил особенную девушку. С ней и останусь.

– Вы могли сказать мне, – холодно крикнула я Агондарию, и в ответ услышала смех. Они подловили и меня, и Арта, и теперь от сделки не отвертеться. Русалки выполнили свою часть. И вполне могут убить Кристана, если заартачусь. Но и я не намеревалась так легко сдаться. Злость побуждала меня как можно сильнее насолить подводному королю.

Закрыв глаза, я внутренним зрением углядела тушу Агондария, спрятанную за тонкими сетями, отпугивавшими ше́лки. Это новшество было незнакомо утопленницам, которые отчаянно пытались прорваться сквозь сети, но безуспешно. Их головы буквально взрывались под водой, море оглашалось предсмертными душераздирающими воплями.

– Пусть все будет по справедливости, – прошептала я негромко.

Я не расслышала вопроса подводного короля, но ощутила его тревогу. Кажется, он догадался, что дальше все пойдет не по плану. Но спрут не успел меня остановить. Я взмыла в воздух, раскрываясь белым драконом и отпуская себя изнутри, держа перед глазами образ белых линий наравне с черными, пронизывающими пространство планеты, устремляющимися к эпицентру – истинной сути Книги Сделок.

Судьба или нет, опыт или практика – я не знаю, что именно в конце концов привело меня к этой идее, которую смогла воплотить в реальность здесь, под темными зимними тучами. Над спокойным, но готовящимся в ответ на мои действия проснуться бурным штормом морем. Воздух замер, застыл, разнося над землей и водой крики людей и команды драконьих маршалов, во главе которых вновь встал Акрош, собиравшийся ударить по каждой твари, что выползала из волн на сушу, устремляясь вглубь столицы.

Когда зазвонили колокола, тюремный начальник сам освободил первого маршала, а военные без колебаний встали под его командование, и даже сам Никлос не стал противиться его возвращению, словно знал – так будет правильно.

Через белые нити я видела это, как и многое другое, но вся картинка целиком ускользала от меня. Я видела Артана, знала, что он рядом, но не понимала, где именно, – только сердцем чувствовала его приближение. И я видела, насколько огромна туша спрута, в любой момент готового испустить дух.

И тогда я тронула нити, заиграв, как на струнах, на мгновение будто попав в иную лигу. Впервые используя свои силы как божественные, а не как людские. Во мне было так много белого, чистого, пылающего огнем чувства справедливости, что я задыхалась от него, изливая желчь от несправедливых поступков разумных.

Собрав эмоции в плотный пучок, я направила его на Агондария и ударила изо всех сил, ощущая, как волна делится пополам, устремляясь как к спруту, так и вглубь океана, далеко-далеко отсюда. Удар вышел таким мощным, что меня отбросило назад, и я рухнула обратно на берег человеком, подбородком сильно ударившись о лед и песок.

– Что ты натворила? – раздался пронзительный детский голос надо мной. Подняв голову, я увидела мальчика. Вернулся первоначальный аватар Агондария. – Ты не помогла! Я все еще умираю! – в голосе было так много обиды, что теперь уже я засмеялась – и получила болезненный тычок от одной из русалок. Меня схватили за плечи и подняли, подтаскивая к нему и бросая в ноги. – Ты обманула меня, а значит, сейчас же отправишься с нами в такую бездну, из которой вовек не выберешься, и будешь там до тех пор, пока по-настоящему не исцелишь меня!

Я сплюнула на землю горькую слюну, в которой неожиданно расцвели нотки шоколада. Мой голос зазвучал низко, как мужской, а от моих слов лица присутствующих повытягивались, и русалки попадали в воду, зажимая от благоговейного шока рты.